Огонь в его ладонях

Наемники стали лагерем на западном склоне чаши. Палатки стояли в отдалении от Аль-Ремиша, но недостаточно далеко, чтобы удовлетворить солдат. Между туземцами и чужаками то и дело возникали трения. Солдаты Гильдии пытались держаться особняком, обливая презрением этот варварский Аль-Ремиш и всех его обитателей.

— Я слышал, что мы здесь надолго не задержимся, — сказал Рескирд. — Говорят, что они скоро с нами расплатятся и отпустят.

— Жду не дождусь, — заметил Хаакен.

Браги сел, но усидеть на месте не смог. Уже через минуту он снова принялся расхаживать вокруг костра.

— Опять принялся за свое, — проворчал Рескирд.

— Ты действуешь мне на нервы, — вступил Хаакен. — Почему бы тебе не пойти прогуляться?

— Пожалуй, я это и сделаю. Может быть, найду Гаруна и узнаю, как его дела. Не видел его со времени нашего прибытия сюда.

— Отличная идея. Только внимательнее смотри по сторонам, чтобы тебе не пришлось спасать его задницу в третий раз. — Хаакен и Рескирд весело заржали.

Браги внимательно оглядел окружающие холмы, не зная, что он там хочет усмотреть. В воздухе ощущалась напряженность, которая обычно бывает перед грозой.

— Да. Именно так я и сделаю.

— Не задерживайся, — предупредил его Хаакен. — В полночь нам заступать в караул.

Браги подтянул штаны и быстро зашагал прочь. Через несколько минут он уже оказался за пределами лагеря и шел между палатками паломников, прибывших в столицу на празднование Дишархуна. К тому времени, когда Браги добрался до самого города, его нервы немного успокоились, и он принялся размышлять о том, как лучше найти Гаруна среди людей, на языке которых он не знал ни слова. Рагнарсон не имел ни малейшего представления о том, где валиг разбил свой лагерь.

К тому времени, когда поиски привели его к стене, окружающей Святилище Мразкима, он уже успел забыть о цели своей экспедиции, превратившись в обыкновенного зеваку. Раньше в городе ему бывать не доводилось. Даже во тьме ночи чужая архитектура поражала.

Гарун не мог уснуть. И не только он один. Весь Аль-Ремиш, казалось, не находил себе места. Фуад, начав ещё на закате, продолжал точить свой меч. Мегелин расхаживал туда-сюда, раздражая Гаруна своей болтовней. Радетик утратил столь присущую ему точность речи и нес какую-то чепуху, перескакивая с одной темы на другую. Нервное напряжение возрастало, не находя выхода ни в каком определенном направлении.

Первые возбужденные выкрики на улице даже принесли им какое-то облегчение. Когда они выскочили из своих шатров в лунную ночь, их лагерь уже кишел облаченными в белые балахоны Непобедимыми.

— Откуда, дьявол бы их побрал, они возникли? — бросил Фуад и крикнул:

— Алтаф! Белул! Ко мне!

— Мегелин, что происходит?

— Эль Мюрид здесь, Гарун! Возвратился, как и обещал, чтобы отпраздновать Дишархун.

Через несколько мгновений началась всеобщая, хаотичная свалка. Роялисты и Непобедимые сражались без всякого плана. Главной задачей сражающихся было желание выстоять в схватке с ближайшим к нему противником.

— Король мертв!

Десять тысяч глоток издали вопль отчаяния. Многие роялисты, побросав оружие, обратились в бегство. Это в полной мере проявилась та внутренняя гниль сторонников короля, которую ощутил Юсиф, едва успев появиться в Аль-Ремише.

— Ахмед предал своего отца!

Это сообщение о сыновней измене было даже более деморализующим, нежели весть о кончине короля. Как можно сражаться за Корону, если наследник монарха находится в стане врага?

— Отец, значит, был там? — спросил Гарун.

— Совершенно верно, — задумчиво протянул Радетик. — Но он…

— Я найду его, — прорычал Фуад. — Я ему нужен. Рядом с ним сейчас нет никого, кроме Али. Некому прикрыть его со спины! — С этими словами он, широко взмахнув острым как бритва мечом, срубил ближайшего к нему врага.

— Фуад! — выкрикнул Радетик. — Вернись! Там ты уже ничего не сможешь сделать!

Но Фуад ничего не слышал.

Гарун бросился вслед за дядей, но Радетик успел схватить его за рукав.

— Не будь идиотом!

— Мегелин!

— Нет. Это же глупо. Подумай. Теперь ты стоишь вплотную к троном. Кто наследует твоему отцу и Али? Никто. Во всяком случае, не Ахмед. Только не Ахмед. Ахмед — покойник, вне зависимости от того, кто победит сейчас. Нассеф хочет его смерти даже гораздо больше, чем мы.

Гарун попытался вырваться, но Радетик держал крепко.

— Стража, к нам! — приказал он.

Некоторые из людей валига повиновались. Они слышали, что перед этим говорил Радетик.

— Претендент должен остаться обязательно, Гарун. В противном случае все потеряно. За тобой в линии наследования стоит Нассеф.

Белые мантии продолжали рекой литься в Аль-Ремиш. Но впереди них мчались замешательство и паника. Дважды Мегелину и охране пришлось отбиваться от нападения. Радетик продолжал собирать вокруг себя сторонников короля.