Огонь в его ладонях. Без пощады

Гарун заметил островок тени под козырьком из слоя осадочных пород, выдающегося из небольшого возвышения. Возвышение состояло из голой земли и беспорядочно разбросанных скал, и плоская выпирающая из него поверхность казалась кормой корабля, гибнущего под злым каменным валом. У основания возвышения змеилось русло давно пересохшего ручья. В некотором отдалении стояли четыре высокие оранжево-красных скалы, похожих на печные трубы домов разграбленного и сожженного города. На подножиях скал виднелись зеленоватые пятна — следы случайных поцелуев редких дождей.

— Там мы и отдохнем, — сказал Гарун, указывая на тень. Его спутники даже не подняли глаз.

Они двинулись в указанном направлении — крошечные фигурки на фоне раскаленной бесконечности. Гарун шел первым, за ним тащились трое мальчишек, а замыкал отряд наемник по имени Браги Рагнарсон. Он вел непрерывную борьбу с животными, которые желали одного — лечь на песок и умереть.

А где-то позади по их следу подобно чудовищу из ночного кошмара скакал Бич Божий.

Они доковыляли до тени, до еще не спаленного солнцем островка, и рухнули, не обращая внимания на то, что постель их состоит из острых камней. Не менее получаса Гарун то впадал в забытье, то просыпался снова. Перед его взором проносились тысячи несвязных образов. Затем он вдруг сел и сказал:

— А под песком здесь может быть вода.

Рагнарсон в ответ буркнул что-то невнятное, а остальные спутники, старшему из которых едва исполнилось двенадцать, не пошевелились.

— Сколько воды у нас осталось?

— Может быть, кварты две. Не хватит.

— Завтра мы будем в горах. Там воды сколько угодно.

— Ты говорил то же самое вчера. И еще днем раньше. Может быть, ты водишь нас кругами?

Гарун был рожден в пустыне и умел держать направление. Но сейчас он опасался, что Браги прав. Казалось, что горы со вчерашнего дня ближе не стали. Странная земля этот северный край пустыни. Она была голой, словно зуб в старом черепе, и по ней бродили тени и воспоминания темных времен. Наверное, силы зла сбивают нас с пути, думал Гарун. Полосу земли перед хребтом Капенрунг решились заселить лишь самые храбрые северные племена.

— Та башня, где мы встретили старого чародея…

— Где ты встретил старого чародея, — поправил его Рагнарсон. — Я если и видел что, так только призрак. — Молодой наемник казался погруженным в себя и более отчужденным, чем того требовали их отношения.

— Что с тобой? — спросил Гарун.

— Беспокоюсь о брате.

Гарун фыркнул, хотя причины для веселья было мало.

— Ему, во всяком случае, лучше, чем нам. Хоквинд ведет людей по проторенной дороге, и никто не пытается его остановить.

— Но все едино я был бы рад услышать, что он в полном порядке. И было бы хорошо, чтобы он узнал, что я тоже жив.

Нападение на Аль-Ремиш застало Браги вне лагеря и вынудило связать свою судьбу с Гаруном.

— Сколько тебе лет? — Гарун был знаком с наемником уже несколько месяцев, но припомнить его возраст не мог. Множество мелких воспоминаний испарилось из его памяти за время бегства. В голове остались лишь уроки выживания. Может быть, детали прошлого снова всплывут, как только они окажутся в безопасности.

— Семнадцать. Примерно на месяц старше Хаакена. Вообще-то он мне не настоящий брат. Кто-то оставил его в лесу, а мой отец его нашел.

Рагнарсон начал говорить не переставая, стараясь передать словами и тоном свою любовь к далекой северной родине. Гарун, не знавший ничего, кроме Хаммад-аль-Накира, и не видевший растительности более густой, чем чахлые кусты у подножия гор Джебал-аль-Алаф-Дхулкварнеги, не мог представить всего великолепия и величия Тролледингии, которое пытался нарисовать Браги.

— Почему же ты ушел?

— Да по той же причине, что и ты. Мой отец герцогом не был, но тем не менее встал не на ту сторону, когда старый король загнулся и началась драка за корону. Все погибли, кроме меня и Хаакена. Мы отправились на юг и вступили в Гильдию наемников. Подумать только, куда нас это завело!

— Да, — не мог не улыбнуться Гарун.

— А ты?

— Что я?

— Сколько лет?

— Восемнадцать.

— Этот старик, Мегелин… Он для тебя много значил?

Лицо Гаруна исказилось. Прошла неделя, а боль потери не утихала.

— Он мой учитель. С тех пор, как мне исполнилось четыре. Он был мне отцом больше, чем настоящий отец.

— Прости.

— Он не перенес бы этого, даже если бы его не ранили.

— Как ты себя чувствуешь, став королем?

— Все это похоже на дурацкую шутку. Судьба играет свои игры. Являясь королем самой большой страны в этой части мира, я не управляю даже той землей, которую охватывает взгляд. Мне остается только одно — бежать.

— Что ж, ваше величество, пойдем посмотрим нет ли там действительно воды.

Браги поднялся и взял короткий нож с широким лезвием из вьюка на одном из верблюдов. Верблюды все еще держались. Гарун снял с пояса свой кинжал. После этого они направились к полоскам песка.

— Надеюсь, ты знаешь, что надо искать? — спросил Браги. — Мои познания ограничиваются тем, что я услышал от твоих воинов в Аль-Асваде.

— Я отыщу воду, если она здесь есть. Помолчи.