Огонь в его объятиях (ЛП)

Никто не приблизится к нам без нашего ведома, и я усердно работала над созданием оружия изнутри, так что даже если кто-то все-таки приблизится, я буду готова. У меня есть пистолеты, ножи, самодельные коктейли Молотова и несколько довольно уродливых приспособлений, готовых метнуть стрелу в любого, кто приблизится. Если придут люди Азара, мы готовы. С этой стороны мы в безопасности.

Меня беспокоят драконы.

Я могу защитить нас — или попытаться защитить — от зла на земле. Я знаю, как держать людей на расстоянии. Но драконы? Это проблема. И это проблема, которая растет с каждым днем.

Предполагается, что драконы представляют собой предсказуемую угрозу. Они следуют шаблону. Самцы — золотые «королевские» драконы — нападают каждые три дня. Самки — красные — нападают в течение недели, а затем исчезают примерно на три недели после этого. У каждого в Загробном мире есть мысленный календарь, и он знает, когда наступит день нападения дракона. Они, черт возьми, более регулярны, чем мои месячные.

С тех пор, как я «соединилась» с Зором, над этим районом стало не хватать золотых драконов. Я спросила его об этом на днях, и он сказал мне, что это потому, что они чуют самца с его парой, и инстинкт предостерегает их, наряду с ментальным сигналом «отвращения» Зора, который он посылает. Что меня устраивает — чем меньше атак драконов, тем лучше.

Просто дело в том, что… В последнее время я вижу гораздо больше красных оттенков. Обычно вы не увидите их в небе, если только это не «огненная» неделя. Они прячутся, или избегают городов, или что-то в этом роде. Я не знаю подробностей, и Зор тоже, потому что он говорит, что их инстинкты отличаются от его. Ладно, я могу с этим смириться. Но этот инстинкт не объясняет, почему в последнее время я вижу, как они патрулируют небо. Сначала я подумала, что они ищут нас. Они бы скользили по небу, кружась, но Зор говорит мне, что они не пытаются установить мысленный контакт. Они также никогда не летают достаточно низко, чтобы уловить наши запахи.

Зор беспокоится, что они пытаются попасть в Разлом.

Я тоже беспокоюсь об этом. Каждый раз, когда красное исчезает в облаках и больше не появляется в поле моего зрения, я беспокоюсь, что видела дракона, который просто разбился насмерть где-то за горизонтом.

Я также не думаю, что это один и тот же красный дракон снова и снова. Их по меньшей мере два, а может быть, даже три. Я могла бы поклясться, что один из них подлетел достаточно близко, чтобы разглядеть его глаза, и я подумала, что они были странного, пустого серого цвета Азара и его безумия. Это пугает меня больше всего на свете. Что, если он собирает армию зомби-драконов, чтобы захватить власть, и это просто затянувшаяся афера? Что, если меня убаюкивает ложное чувство безопасности только потому, что они не летают низко, и однажды они появятся в массовом порядке и припрут нас к стенке?

Я не совсем уверена, что делать, кроме как надеяться, что когда-нибудь мы наткнемся на огнеупорный защитный костюм, и у меня никогда не будет причины им пользоваться.

«Эмма! Эмма! Поднимайся на крышу!»

Я ставлю банку с маринованными огурцами, которую пытаюсь открыть (плоскогубцами, потому что крышки с семилетним сроком годности — это чудовищно), и вытираю руки. «Я немного занята, детка. Это может подождать?»

«Нет. Не может». — В его мыслях сквозит возбуждение, и это удерживает меня от паники.

Тогда все в порядке. На моем пути. Я хватаю стремянку и взбираюсь на потолок, затем цепляюсь за веревочную лестницу, по которой преодолеваю оставшееся расстояние до высокой крыши. Я подтягиваюсь к люку, который в данный момент открыт, а затем вылезаю на крышу. Отряхиваясь, я поднимаюсь на ноги и подношу руку ко лбу, осматривая небо, прежде чем подойти к краю, на всякий случай.

Дракон спускается с крыши соседнего здания, и мое сердце замирает. Холодок пробегает у меня по спине, и я не могу пошевелиться, мне так страшно. Это так близко…

Дракон слегка наклоняет крылья, приспосабливаясь к ветру, и раскачивается. Трудно.

«Зор? — посылаю я, удивленная. — Это ты?»

«Сделал бы это кто-нибудь другой?» — Он выдувает огонь из ноздрей, медленно поворачивая голову по часовой стрелке. Пока я наблюдаю, дым образует кольцо, и он пролетает сквозь него долю секунды спустя.

Я смеюсь, хлопая в ладоши. «Ты придурок! Ты практиковался в этом?»

«Полет или дым?» — его голос звучит самодовольно, когда он подходит к краю здания и, порхая, вылетает на лестничную площадку. Я не обращаю внимания на то, что приземление у него немного жестковатое, а крылья дрожат, и я могу сказать, что он напрягается от усилий, когда прижимает их к телу. Он летает, и это все, что имеет значение.

— И то, и другое, — кричу я, вне себя от радости. — Ты такой крутой! Я не могу поверить! Снова летаешь всего через несколько недель!