Огонь в его поцелуе

Я задираю ее юбки, ища ее тепло под ними. Ее одежда пахнет пеплом и незнакомцами, мужчинами, которые украли ее. Я хватаю горсть ткани и срываю ее с нее, отбрасывая остатки ее юбки в сторону. «Я хочу, чтобы от тебя не исходила их вонь».

— Я тоже этого хочу.

Хорошо. Я продолжаю рвать ее одежду своими когтями, стараясь не оставить следов на ее нежной коже. Я отбрасываю обрывки в сторону, и затем моя пара лежит подо мной, мягкая, сладкая и пахнущая моим огнем. Я провожу пальцами по складочкам ее влагалища и обнаруживаю, что она влажная для меня, ее аромат густой и пьянящий.

— Дах, — выдыхает она, обнимая меня за шею. — Возьми меня.

Я завладеваю ее ртом в обжигающем поцелуе, поглаживая ее языком, покоряя ее. Она стонет, прижимаясь ко мне, обхватывая одной ногой мои бедра и прижимаясь влагалищем к моему члену в неприкрытой просьбе. Она не хочет ждать. Моя Саша не жаждет медленного соблазнения, не в этот раз.

Она хочет своего свирепого партнера.

«Я никогда больше не покину тебя», — говорю я ей, раздвигая ее бедра шире.

«Никогда», — соглашается она.

«Наши умы никогда не будут разлучены. Когда я пойду на охоту, я возьму тебя с собой. Всегда вместе, никогда не разлучаясь». — Я обмакиваю головку своего члена в ее соки, проводя ею вверх и вниз по ее складочкам.

Ее тихий стон так приятно слышать. «Всегда вместе, — соглашается она. — Я больше никогда не хочу покидать тебя».

Я толкаюсь в нее, наслаждаясь ее вздохом, когда погружаюсь во всю длину в ее тепло. Она напряжена, ее стенки сжимают мой член, как скользкий кулак. Я наклоняюсь и снова завладеваю ее ртом, моя рука обхватывает одну округлую грудь. «Ты принадлежишь мне во всех отношениях, моя Саша».

— Всеми… способами, — выдыхает она. — О Боже, Дах. Ты так хорошо чувствуешься. — Ее ногти впиваются в мои плечи, и она закрывает глаза, на ее лице явно написано удовольствие. — Я так сильно люблю тебя.

«Я люблю тебя», — говорю я ей, хотя драконы не используют такие слова, как люди. Мы проявляем это в наших действиях или выражаем в наших мыслях. И когда я заявляю права на свою вторую половинку, я посылаю ей бесконечную цепочку этих мыслей, давая ей понять, как я люблю, ценю и обожаю ее.

Она моя, навсегда. Не имеет значения, где я нахожусь, пока я с ней, а она со мной. Мы можем найти остров на пляже или гнездышко рядом с Клаудией и Кэйлом.

Важно то, что моя Саша всегда со мной.

Она посылает в ответ свои мысли, такие же полные любви, как и мои собственные.

Эпилог

ЭММА

— Сиди спокойно, — говорит мне грубый голос. — Ты извиваешься.

— Извини, — кротко говорю я и съеживаюсь, когда старина Джерри снова протыкает иглой мой скальп. Рада, что я не вижу, что он делает. Я заставляю себя неподвижно сидеть в кресле. — Чертовски больно, вот и все.

— В следующий раз не попадайся в заложники, — отрывисто говорит мне старина Джерри. Он дергает меня за голову, и затем я слышу щелчок. Мгновение спустя моя голова обмотана толстой повязкой. — Вот так. Как новенькая. — Он смеется над своей собственной шуткой.

— Спасибо, Джер. — Я поднимаюсь на ноги, морщась. Моя голова вся напряжена из-за швов, и она пульсирует, как у Диккенса. Наверное, мне не следовало говорить Саше, чтобы она так сильно ударила меня по голове, но, по крайней мере, это правдоподобно. Никто не ставил под сомнение мою верность, особенно с тех пор, как я провела всю ночь, оплакивая свои травмы… и моего придурковатого брата.

Я ненавидела Бойда, но Бойд в некотором смысле был безопасен. Он был семьей. Теперь у меня никого нет. Никого. Даже моей подруги Саши.

Я достаю из сумки пару старых батончиков гранолы и предлагаю их старине Джерри в качестве платы за швы. Его обветренное лицо озаряется, и он сияет мне, его улыбка полна пробелов. Джерри — самый милый в этой банде кочевников. Он по-прежнему кровожадный убийца, но иногда в нем чувствуется намек на отеческое отношение. Он указывает на меня.

— Приходи позже снимать швы.

— Я так и сделаю. Но сейчас, думаю, мне лучше вернуться к работе. — Я поправляю повязки на голове и перекидываю рюкзак через плечо, затем направляюсь обратно к двери маленького здания, которое Джерри превратил в свой лазарет.

Снаружи в лагере кочевников все еще царит хаос. Здания дымятся, другие полностью разрушены. Повсюду мертвые люди, и, по моим оценкам, Азар потерял около половины своих людей во время вчерашнего рейда. Это плохо для меня, потому что в ближайшее время он будет по-настоящему неистовствовать.

Но я рада, что Саша и Дах ушли целыми и невредимыми.

Я не буду думать о Бойде. Я просто снова начну плакать. Я даже не скучаю по нему. Не совсем. Думаю, мне просто… грустно из-за прошлого. Он был моей последней связью с этим.

Теперь я по-настоящему одинока.