Огонь в его поцелуе

Я прохожу мимо выцветших рядов журналов к книгам в мягких обложках, выстроившихся на полках. Моя рука скользит по некогда глянцевым обложкам, касаясь изображений гламурных пар в захватывающих пейзажах. Любовные романы. О Боже, прошло так много времени с тех пор, как я читала хоть одну, а здесь их десятки. Я в восторге прижимаю одну к груди, а затем хватаю другую и засовываю ее в тележку. На несколько книг напали мыши и крысы, но есть много нетронутых, и я начинаю запихивать их в тележку, останавливаясь, чтобы прочитать описания на обороте с явной радостью. О, роман о горцах. Я люблю их. И есть одна с шейхом и миллиардером.

С таким же успехом они могли бы быть сказками на данный момент, но мне все равно. Я люблю их. Я не могу дождаться, когда смогу сбежать на их страницы на несколько часов.

Дах берет одну, нюхает ее — кажется, он нюхает все подряд — а затем пролистывает страницы. Я слышу, как рвется бумага.

Я вскрикиваю и вырываю ее из его рук.

— Нет! Дах! Не порви их! Это истории!

Дах выглядит удивленным моей реакцией.

Я прижимаю книгу к груди — драгоценную, бесценную книгу — и хмуро смотрю на него.

— Ты должен быть осторожен с книгами. Ты не можешь просто вырвать страницы, иначе история будет испорчена. — Я протягиваю ему книгу и показываю, как аккуратно переворачивать страницы. — Видишь? Вот так.

Он берет ее у меня из рук и осторожно перелистывает страницу слева направо, поглядывая на меня. Это выглядит сложным для него с его когтями, но он старается. По крайней мере, это хоть что-то.

Я одобрительно киваю ему, а затем добавляю книгу в корзину.

— Мы возьмем только книги. — Остальную канцелярию я заберу позже, если понадобится. Если я могу унести что-то с собой, я выберу книги. Увидев их, я поняла, как сильно я скучала по чтению. Я люблю хорошие истории, а это было так давно. Раньше я все время читала. И здесь, на полке, так много любовных романов, что у меня кружится голова. Я беру другую и переворачиваю ее, чтобы прочитать текст на обороте, поглаживая рукой обложку. Миллиардеры. Кажется немного глупым читать сейчас о миллиардерах, но я все равно в игре. Я просто хочу, чтобы приятная, романтическая история отвлекла меня на несколько часов. Я также добавляю ее в корзину, а затем беру с полки другую в ярко-синей обложке.

Я так очарована книгами, что мне требуется мгновение, чтобы понять, что Дах снова принюхивается к воздуху, нахмурившись. Я смотрю на него, а потом тоже чувствую этот запах — вонючий, ужасный запах. Он оглядывается по сторонам, затем крадется по проходу мимо меня, ища источник.

— Что-то не так? — зову я.

— Дах, — говорит он.

— Верно. Я все время забываю, что ты не собираешься отвечать. — Я заканчиваю вертеть книгу в руках и кладу ее к своим вещам, затем разворачиваю тележку. Дракон загораживает конец прохода, поэтому я толкаю тележку в другом направлении и в этот момент вижу, как что-то движется между двумя круглыми стеллажами с одеждой.

Это выглядит как человек. Женщина.

Хмм.

— Я проверю в этом направлении, Дах, — кричу я, толкая свою тележку вперед, как будто это не имеет большого значения. Как будто я только что не видела, как мимо проскользнула женщина. — И я собираюсь поискать еще книг.

Он что-то бурчит, подтверждая мои слова. Я сомневаюсь, что он понял их, но он не двигается, продолжая нюхать воздух в конце прохода, как будто это его беспокоит.

Я толкаю свою тележку в главный проход магазина, ближе к закругленным стеллажам с одеждой. Я не боюсь — человек, которого я видела, выглядел как женщина, и если она прячется здесь одна, должна быть веская причина. Если, конечно, она не одна, но я чувствую себя странно бесстрашной. Может быть, это потому, что я с драконом, и он может поджарить любого, кто нам угрожает.

Вешалки с одеждой выглядят достаточно невинно. Я смотрю на одежду, висящую там. Это ночные рубашки — уродливые, — и я притворяюсь, что рассматриваю их, теребя материал одной из них.

— Я видела тебя, — шепчу я. — Кто ты такая?

Две ночные рубашки раздвигаются, и на меня смотрит лицо. Это женщина, примерно моего возраста. Она не такая худая или грязная, как большинство уроженцев Форт-Далласа, и ее густые черные волосы заплетены в две чистые блестящие косы. На ней рубашка, которую я передвинула на одну из вешалок ранее. Я не узнаю женщину, и мне интересно, давно ли она здесь.

Она бросает взгляд на книжный проход, где я оставила Даха, а затем снова на меня.

— Это мой дом, — говорит она мне, вызывающе вскидывая подбородок. — Я хочу, чтобы ты и твой парень ушли.

Мой парень? Если бы только она знала, кем он был на самом деле.

— Боюсь, я не могу указывать ему, что делать. И здесь больше вещей, чем ты могла бы использовать. Я обещаю, что мы много не возьмем.

Она слегка пожимает плечами и выпрямляется, вставая.

— Бери, что хочешь. Там полно одежды.

Что ж, это оказалось проще, чем я ожидала. Я улыбаюсь ей.