Огонь в небесах (СИ)

- Не знаю. Может, звездочкой подмигну, - улыбнулся человек.

- Ты приходи!!! Пока!

- Прощай.

- Кому это ты кричишь?

- Дяденьке-привидению. А ты говорила, что привидений нет! А он есть! И он поссорился с папой...Мы с ним поговорили.

- Когда же это вы успели - я же следом за тобой вышла. Ох, сколько же можно с тобой говорить...

Ребенок обиженно надул губки. И вдруг...

- Мамочка, я сейчас! Я к тому подъезду, я на минуточку!

Девочка выпустила материну руку и пулей бросилась к тому месту, где только что был человек в странном плаще. Она хотела подарить ему свою пасочку - ведь так не должно быть, чтобы кому-то никогда не дарили подарков.

Но там уже никого не было.

Она растеряно посмотрела по сторонам. Обернулась на мамин голос. И, поколебавшись еще мгновение, положила игрушку на бордюр.

- Милое грустное привидение, если ты еще придешь, возьми это в подарок.

И побежала обратно.

- Мама, а Боженька может помочь грустному привидению? Бабушка говорит, Он может все.

- Не говори ерунды. Ни привидений, ни Бога нет, это придумали глупые люди давным-давно. И только старенькие бабушки и дедушки, которые неграмотные, верят в такую ерунду. Больше не поедешь в деревню, нечего тебе там делать!

"Боженька, помоги этому привидению помириться с папой, пожалей его. Он мой друг, и ему очень-очень грустно", - шепотом попросила малышка темную тучку на голубом небе. Мир бабушкиных сказок, красивых икон и чудесных историй все еще слишком живо владел ее воображением.

Нервно дрогнули ветви деревьев. На какое-то мгновенье воцарилась тишина, необыкновенная тишина на том месте, где раньше лежала детская игрушка.

***

Лавра сияла куполами и до блеска отшлифованными тысячами ног булыжниками древней мостовой. В туфлях идти было совершенно невозможно. Каблуки скользили, попадали в щели кладки, и Соня уже отчаялась получить от прогулки удовольствие.

- Давайте вон туда свернем? - предложил Димка, указывая направление, куда иногда сворачивал прогуливавшийся по монастырю народ.

- Отец, а не подскажешь, куда вон та дорожка ведет? - беспардонно спросил Тоха, останавливаясь перед проходившим мимо немолодым монахом с тощей бороденкой.

- К колодцам преподобных Антония и Феодосия. Непременно сходите туда, молодые люди, непременно, к нам издалека приезжают, чтобы воды благодатной напиться и с собой взять. Вы у нас впервые, как я понимаю?

- Это, наверное, издалека видно, - усмехнулась Соня, неловко пытаясь поставить понадежней скользящие каблучки. Монах сочувственно покачал головой.

- Вы бы разулись вовсе, в такой обуви и упасть можно.

- Да неловко как-то...

- Ну-ну, босой ходить не стыдно, вот не венчанными жить как мужу с женой, наркотики принимать, вином упиваться, как некоторые - вот это стыдно. Не бойтесь - грязь не пороки, отмывается легко, а так вы же только о ногах думать будете, на мысли о Боге уже и сил не останется.

Молодежь переглянулась. Поколебавшись, Соня сняла туфли, и когда ее ноги встали на начинавшую прогреваться мостовую, невольно охнула от удовольствия.

- Вот так гораздо лучше. Ну раз вы у нас впервые, то, может быть, не знаете: самое поразительное место в Лавре - пещеры. Обязательно побывайте там. Ну, идите с Богом.

- Спасибо, отец.

Монах засеменил в гору по своим делам, а ребята направились к колодцам.

- Занятный старичок, - заметил Тоха, нарушая воцарившееся молчание.

- Обычный фанатик. Только повод дай - они и в разговор о геморрое вставят нравоучение, блин, - раздраженно парировал Димка.

Земляная тропинка привела к первому колодцу, окруженному лавочками, под навесом густых зеленых крон деревьев. Люди набирали воду с помощью закрепленного на цепи ведра.

- Говорят тут часовню скоро сделают, и над Антониевым колодцем тоже, - делилась новостями одна из паломниц, набирая уже третью канистру воды.

- Доброе дело, - ответила ей другая.

- Да чего же доброго, первозданность-то теряется. А мне так нравится сидеть тут на лавочке, смотреть на тропку и думать, будто вот-вот и сам батюшка наш Феодосий по ней спустится...

Когда люди пошли дальше, Тоха тоже зачерпнул воды. Пили из ладоней, вода оказалась немного металлической на вкус и очень холодной.

- А у Антония водичка мягче, вкуснее, - сказала ребятам немолодая женщина в сером платочке, подходя к ним и устраиваясь на лавочке с молитвословом в руках.

- А почему тут к дереву иконка Архангела Михаила прикреплена? - спросила у нее Соня, рассматривая простенькую затянутую в пластик иконку, за которую кто-то заткнул кучу бумажек.

- Это любимое молитвенное место отца Агафангела, Царствие ему Небесное. Святой человек был, иконописец. Вон, люди до сих пор ему записочки пишут, чтобы помолился о них, помог, утешил. В Китаевской пустыни схоронили его, лет пятнадцать назад, может, и больше. Не хотите попросить о чем-нибудь? Я могу и ручку и листочек дать.

Соня снисходительно улыбнулась.

- Спасибо, нам не надо. Ну что, пойдем обратно в Лавру?

Димка охотно кивнул, эта тетенька с елейным личиком начинала его раздражать своей услужливостью.

Тоха задумчиво погладил ствол дерева.

- И как, исполняется? - спросил он, оборачиваясь к женщине.

III