Огонь в норе

Нет, Бойд и другие не очень-то верили этому Джареду из Оклахомы. Почему на нем нет арийских татуировок? Почему все время трогает себя за голову? Как будто боится, что волосы больше не отрастут. Бойд не любил бритые головы, но разрешал, поскольку это была их марка. Сам он предпочитал два сантиметра сверху и подбритые виски, стандартную армейскую стрижку, теперь, в пятьдесят, почти седую – стальной ежик над худым задубелым лицом.

Они приближались к Цинциннати, центр города вырисовывался на фоне тускнеющего неба. Через несколько минут они были уже на северном пролете моста через реку Огайо. Бойд сказал:

– Выезжай на Пятую.

– Я еще чего не понимаю, – сказал Джаред, – столько команд белой власти, и ничего их не связывает, ни про какой план я не слышал.

– Кроме цели, – сказал Бойд. – Ополчения, Клан, разные сердитые либертарианцы[5], борцы с налогами, разные арийские братства – все мы часть одного патриотического движения.

Сейчас они ехали по Пятой, мимо отелей и здешнего большого фонтана.

– И еще у нас миллионы, которые пока не поняли, что они часть революции. Я говорю о людях, захваченных белым бегством. Знаешь что это?

– Да, сэр, – люди уезжают из города.

– Белые люди уезжают в пригороды. Думаешь, им до смерти охота стричь траву и жарить мясо на дворе? Ни черта: чтобы убраться от негров и латинов. И азиатов – мы всех напустили. Хочешь въехать – добро пожаловать. Возьми этих паршивых мексиканцев...

Он прервался, чтобы указать дорогу, но Джаред уже поворачивал налево, на Мейн-стрит, хотя ему не говорили, куда едут, – ни сейчас, ни раньше.

Бойд посмотрел на него, но вынужден был пригнуться: они проезжали мимо федерального здания Джона Уэлда Пека[6], и Бойд хотел разглядеть седьмой этаж, где помещалось налоговое управление. Увидел он всего пяток этажей – стену с высокими прямоугольными окнами. Выпрямившись, Бойд сказал:

– Сверни налево, на Шестую, и обогни квартал.

На Шестой они миновали бутербродную "Сабвей", о которой говорил его разведчик Дьявол Эллис. Бойд не упомянул об этом и вообще не сказал ни слова, пока они не объехали квартал, и снова не показалось впереди федеральное здание.

– Выпусти меня на углу и сделай круг. Я буду ждать.

Джаред повернул налево, затормозил перед желтым тентом бутербродной, и Бойд вылез. Он вошел внутрь – никого, кроме женщины за прилавком – и остановился перед витриной, вдыхая запах лука. Федеральное здание стояло наискосок, через дорогу. Отсюда, сказал Дьявол Эллис, можно бить прямой наводкой по угловым окнам наверху. Вот сколько Дьявол – такое у него было прозвище – понимал в стрельбе из гранатомета по высокой и близкой цели. Только Дьяволу придет в голову отмочить такое, спьяну или просто сдуру: встать тут с мясным сэндвичем в зубах, роняя лук на пол, ага, и выстрелить прямо через большое окно.

Это Дьявол приехал как-то ночью к границе Теннесси, к Джеллико, и пустил ракету в почту, а потом озверелые отставники неделями ждали своих пособий. Не полезно для дела. Приравнять обстрел почты к взрыву абортария, который Бойд планировал, – хуже идиотства не придумаешь. Что толку от этого? Ограбить банк и написать на стене "Власть белым" – обозначишь, по крайней мере, позицию и унесешь мешок-другой капусты.

Это Дьявол посоветовал ему приглядывать за Джаредом – Дьявол и младший брат Бойда Боуман подозревали, что Джареда подослало ФБР, Федеральное Бюро Разрушения, или он сам агент, хотя и тупой.

Бойд вышел на угол и стоял, приглядываясь к чересчур уж медленно ползущим машинам, фургончикам, стоявшим там, где стоять не положено, – нет ли внутри агентов. Уже смеркалось. Подъехал грязный "блейзер". Бойд влез, и Джаред спросил:

– Куда?

– Прямо.

Бойд молчал, пока не проехали по Мейн-стрит изрядный кусок; пересекли Ист-Сентрал-паркуэй, и Бойд сказал:

– Подъезжаем к нигервиллю.

Бойд глядел на грязные старые дома, запущенные магазинчики, на людей – уличную пьянь. Еще два квартала, и увидел место, про которое говорил Дьявол.

– Вот оно. Давай медленно.

Теперь он мог разглядеть вывеску на фасаде: ХРАМ УЛЁТНОГО И КРАСИВОГО И. X.

Фасад был жидко побелен, дом – помойка, вывеска – кощунство, Христа назвать улетным и красивым, черт возьми.

– Сверни налево за угол и остановись. Думаю, оттуда его достану.

Бойд протиснулся назад между сиденьями, задом смазав Джареда по лицу. Джаред заговорил громко:

– Вы хотите взорвать эту церковь? – Голос удивленный, потом со страхом. – Бойд, мы же посреди сраного Цинциннати.

Теперь Бойд, разворачивая китайский гранатомет, повысил голос:

– Всегда надо иметь запасную цель, на всякий случай.

Джаред затормозил, и Бойд посмотрел в заднее окно.

– Подходяще. Отсюда достану.

– Бойд, на улице люди.

– Не вижу их. Только негры.

– Они нас увидят. Засекут мою машину.

Бойд обожал такие минуты, когда мог продемонстрировать свое хладнокровие, грубо говоря, под огнем.

– Беспокоишься о своей машине?

– Там же на улице люди, смотрят. Вы видите? Они на нас смотрят.

Даже если этот Джаред не шептун – что возможно, – в коммандос он не годится.

– Плевать на них, – сказал Бойд. – Сейчас мы им устроим веселую жизнь.