Огонь в океане

Первая мировая война показала, какую громадную опасность представляют для островной державы, какой является Англия, действия подводных лодок. В течение почти всей войны (за исключением ее первого года) основные морские силы Англии, Франции, Канады и других воюющих держав были заняты борьбой с германскими подводными лодками. Немецкие подводные лодки парализовали Англию. Против них странами Антанты было брошено все: мины, боны, сети гидроакустика, глубинные бомбы, суда-ловушки, надводные суда почти всех классов, подводные лодки-истребители, воздушные силы и многое другое. Но боролись они с переменным успехом.

С первых же дней второй мировой войны подводные лодки действовали почти во всех морях западного полушария. В «битве за Атлантику» вновь встал вопрос: кто кого? Многочисленный английский флот, плохо подготовленный для борьбы с подводным оружием, оказался неспособным к успешному противодействию подводной опасности. Англия стала спешно закупать всякого рода суда противолодочной обороны. Так, она купила у американцев пятьдесят старых миноносцев, уплатив за это... своими колониальными владениями в районе Карибского моря.

До вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз победа в «битве за Атлантику» была на стороне, в сущности, небольшого немецкого подводного флота.

Разумеется, с увеличением количества потопленных английских судов росли и потери немецких подводных лодок. Но они относительно легко восполнялись германской промышленностью до тех пор, пока в 1943 году после поражения под Сталинградом и Курском; военная машина Гитлера не затрещала. Военное производство фашистской Германии пошло вниз.

Не бомбежки германских заводов американской и  английской авиацией, о чем много шумела англо-американская пропаганда, а недостаток кадров после огромных потерь на Восточном фронте, нехватка сырья, также поглощаемого борьбой с Советской Армией, — вот что заставило гитлеровскую Германию несколько сократить выпуск подводных лодок уже в 1943–1944 годах. Кстати заметим, что и сама-то теория «сокрушения» Германии с воздуха была поводом для дальнейшего саботажа открытия второго фронта в Европе и средством давления на лидеров германской тяжелой индустрии. По признанию самих американцев, ударами с воздуха они не преследовали серьезной борьбы против германского военно-промышленного потенциала. Эти удары обрушивались главным образом на мирное население городов и лишь на те отрасли промышленности, которые конкурировали с американскими заводами. Реальный военный эффект от операций был, в сущности, незначительным. И вот в этих условиях англо-американская пресса умудрилась превозносить победы, якобы одержанные военными флотами союзников над подводными лодками немцев, стараясь одновременно всячески умалить действительную причину поражения гитлеровцев на атлантическом театре — победу советского оружия. Таким образом, количество немецких подводных лодок, действующих на море, фактически сократилось, но никакой деморализации от ужасных стратегических бомбардировок подводники не испытывали. Они топили транспорты и боевые корабли своих западных противников, хотя и в меньшем количестве, но с прежней интенсивностью и успехом.

К берегам Англии 

Темной ночью маленький буксир доставил нас на транспорт «Джон Карвер». На палубе нас встретили специально назначенные для этого американские матросы — долговязый Джон Бурна и приземистый, слегка сутулый Чарли Лик. Они показали места, отведенные подводникам. Матросы и старшины были  размещены в носовом трюме, который за несколько дней до этого наши хозяйственники специально оборудовали под временный кубрик. Офицерам были отведены каюты на втором и третьем деках надстройки.

Я спустился в импровизированный кубрик по узкому и предельно неудобному трапику одним из первых. В нашем эшелоне, кроме одной трети команды подводной лодки, были части экипажа миноносца и линкора. Всех их надо было распределить в огромном, тускло освещенном трюме.

Весь левый борт заняли моряки с линейного корабля, по правому — разместились матросы миноносца и подводники. В центре трюма вокруг двух длинных столов оставалось много свободного места.

Оглядевшись, Свиридов воскликнул:

— Здесь мы организуем танцы!

— Быстро ложиться спать! — сухо перебил я. — Время позднее, экипаж транспорта должен отдохнуть! Мы мешаем.

Джон Бурна и Чарли Лик со всеми знакомились, старались о чем-то заговорить, ловко лавируя своим весьма скудным запасом знаний русских слов. Нашим морякам, впервые видевшим живых американцев, тоже было небезынтересно пожать им руку, поговорить.

Я долго и терпеливо ждал, пока американцы наговорятся и дадут угомониться матросам, но, убедившись в том, что они запросто могут проболтать до утра, попросил их уйти.

Когда я вышел на верхнюю палубу, на востоке уже забрезжил рассвет. Короткая полярная ночь кончилась.

— Доброе утро, мистер! Говорите ли вы по-английски? — ко мне подошел низкорослый круглоголовый лейтенант американского флота. — Меня зовут Уильям Одд.

Я назвал свое имя. Мы познакомились.