Огонь в океане

Мы познакомились.

— Я имею удовольствие доложить вам, — заговорил американец, — что завтра на стадионе старший по чину на рейде, контр-адмирал американского флот та, назначил состязание по боксу. Взявшему первое место будет вручен приз. Боксеров выставляют корабли союзных держав, пользующиеся гостеприимством в этом порту. Как организатор, я должен знать, будет ли выставлен от русских боксер. Наша единственная цель — показать населению города, на что способны моряки флагов и наций.

С боксом у нас на корабле дело, признаться, обстояло плохо. Я мысленно перебирал матросов и старшин своего корабля. Хорошие, крепкие ребята, занимаются спортом, но боксеров нет. А ведь для участия в состязаниях надо знать все тонкости.

Словом, пришлось объяснить американцу, что как легкоатлеты, борцы, гиревики мод матросы могли бы участвовать в состязании, но по боксу специалистов нет.

— Очень сожалею, — учтиво ответил американец и удалился.

— Жаль, что у нас нет боксеров. Опозорились в чужом порту, — досадливо сказал я Архипову, как только ушел лейтенант Гильтон.

— Как же, боксеры у нас есть, да только нетренированные... Нельзя без тренировки выступать.

— Кто же?

— Вот Иван Откушенный. Наверное, и еще есть...

Иваном Откушенным на корабле прозвали торпедиста Грачева. В дни Севастопольской обороны он воевал на сухопутном фронте. В одной из рукопашных схваток фашист откусил ему половину левого уха.

— Ну, какой он боксер? Дал откусить свое ухо какому-то негодяю...

— Ведь против него дрались восемь человек, — горячо запротестовал Архипов. — Он всех уничтожил. Ну, а одни из них, когда Ваня его прижал, хвать за ухо... Ну, и откусил. Что с него спросишь!

Я приказал вызвать Грачева. Вид у него был совсем не спортивный.

— Не умею я. Так, баловался, — неуверенно сказал матрос, загадочно блеснув при этом свoими небольшими карими глазами. — Вот Алеша немножко может...

— Архипов? — переспросил я.

— Но его тоже, по-моему, нельзя выпустить: побьют, осрамит нас. — Грачев критически посмотрел на дверь, в которую только что вышел его друг.

На другой день рассыльный старшего на рейде принес несколько пригласительных билетов на состязание. Я роздал их свободным от вахты. Люди начали готовиться к увольнению с корабля: гладить брюки, фланелевки, бушлаты, чистить ботинки.

Остался один билет и у меня. Я спросил Архипова, не хочет ли он пойти посмотреть бокс.

— Товарищ капитан третьего ранга, — замялся матрос, — я немного занят сегодня... За мной комсомольский должок: надо написать передовую в стенгазету. Работенки часов на пять. Это же не узлы и маты вязать, а посложнее малость...

— Знаю, что сложнее и что легче. Мне тоже сегодня предстоит тяжелое испытание. Мы будем играть в футбол с английскими офицерами.

— Как? Кто с кем, товарищ командир?

— Наши офицеры будут играть против английских. Я участвую...

— Так вы же не тренированы, товарищ командир, как же можно? Кем же вы сами играете, можно узнать?

— Кем? — я глянул в свою шпаргалку. — Этим... хаубегом...

— Хавбеком, — поправил матрос и едва сдержался, чтобы не рассмеяться. — А раньше вы играли в футбол когда-нибудь?

— Нет, пожалуй, это единственный вид спорта, которым я никогда не интересовался. По-моему, и остальные офицеры... большинство из них никогда не играло.

— Интересно! — Архипов растерянно смотрел на меня. — Как же вы будете играть? Они же вам забьют не меньше ста голов.

— Ну сто, может быть, и не забьют...

— Это все равно, но выиграют, конечно, они. Товарищ командир, мне можно прийти посмотреть на ваш футбол?

— Вам?.. Нет, пожалуй, вы занимайтесь своей стенгазетой. Там и без вас будет много зрителей. А после обеда пойдем на стадион смотреть бокс. Я думаю, там будет интересней...

Архипов нехотя пошел в матросский кубрик, а я направился на стадион Мейфильда, где был назначен сбор футбольных команд офицерского состава флотилии.

Командир флотилии назначил себя вратарем английской команды. Трипольскому тоже волей-неволей пришлось получить такой же, высокий спортивный пост.

Все заняли свои места, и игра началась. Первые же минуты показали, что как футболисты мы и англичане стоили друг друга, — недаром облепившие ограду стадиона мальчишки усердно смеялись и то и дело скандировали что-то.

Подобно моим товарищам, я носился по полю за мячом, с размаху натыкался на кого-то, падал, вскакивал и снова падал. Мяч сравнительно часто бил меня то по голове, то по рукам, но ногой я ни разу так и не смог его достать.

— Не бегай по всему полю! — время от времени напоминал мне Паластров, игравший центром нападения. — Иди на свое место!

И действительно я часто забывал о том, что было написано в шпаргалке Падчина, входил в азарт и носился за мячом. Один раз я даже влетел вслед за ним в свои ворота, сбив с ног растерявшегося Трипольского.

— Спокойней! — не на шутку рассердился комдив. — Что ты носишься? Да и глаза у тебя вытаращены, как у Ивана Грозного после убийства сына!