Огонь в темной ночи

Когда они выходили из магазина, случилось то, что Эдуарда смутно предполагала, хотя не очень-то надеялась на это: перед обедом Зе Мария обычно заходил в один из книжных магазинов центра, и могло случиться, что в этот день… Так оно и случилось. Он был там, у входа, в компании Луиса Мануэла. Мать тоже увидела его и от удивления даже споткнулась. Эдуарда поддержала ее, и затем они все вместе пересекли улицу, взяв женщину под руки. Крестьянка прижалась головой к груди сына, но в этом интимном жесте чувствовалась некоторая церемонность. Луис Мануэл понимающе улыбнулся и настойчиво посмотрел на двоюродную сестру. Зе Мария, побледнев, хотел многое сказать и время от времени искоса поглядывал на Эдуарду; он был несколько разочарован оттого, что поступок Эдуарды нейтрализовал все обидчивые слова, которые он хотел высказать.

Эдуарда, наслаждаясь его растерянностью, сказала:

— Это маленькая уловка, которую мы затеяли совместно.

Зе Мария поторопил всех сесть в трамвай. Он посадил обеих женщин на одну скамейку, а сам остался в одиночестве, в конце вагона. Эдуарда посмотрела на него с сочувствием. Его мать говорила громко, как будто находилась в своем собственном доме, чувствовала себя счастливой и была разговорчива. В один йз моментов она вздумала встать со своего места, чтобы сказать что-то сыну, но тот ответил ей неясным и недовольным жестом.

Трамвай остановился, и они вышли. Мать принялась рассказывать ему о своей поездке, о внимании, проявленном к ней со стороны Эдуарды (и, говоря об этом внимании, казалось, она взволнованно намекала на то, что девушка пленила ее), о покупке чулок для Изауры.

И по мере того как мать становилась все более разговорчивой, лицо Зе Марии делалось все более непроницаемым. Все это в Эдуарде было для него чрезмерным и оскорбительным. Именно оскорбительным. Встреча между этими женщинами не могла быть такой легкой и безоблачной. Однако, взглянув на жену и найдя подтверждение словам матери, увидев ее улыбающейся, раскрепощенной, он пришел в замешательство. Неужели это возможно?.. Неужели в течение всего прожитого ими времени он был так несправедлив к ней?

Когда они подошли к дому сеньора Лусио, Эдуарда замедлила шаг. Зе Мария спросил ее:

— Ты не идешь с нами?!

— Сейчас нет. У меня есть еще дела. — Эдуарда заметила их удивление и разочарование и такое единство, что была готова еще раз уступить. Но нет: уступить им — это значит сделать так, как сделала бы в конце концов любая простая женщина.

— Ступайте, ступайте, я долго не задержусь.

И, шагая в одиночестве по улице, она не знала, считать ли себя победительницей или побежденной.

VI

Жулио замечал теперь, что между ним и его друзьями возникло какое-то отчуждение. Им владело то же самое чувство, какое было у него, когда он был далеко от них, — во время летних каникул; тогда он вспоминал о них с уважением и страдал оттого, что не смог им выразить его во всей полноте. Им владело чувство потерянной любви, которую он не смог им выразить при удобном случае для того, чтобы вызвать ответное проявление доверия. Сейчас, как и тогда, он жаждал наверстать упущенное, начать все сначала.