Огонь в твоих глазах. Обещание

– Да что нам сделают-то? Они только и воины супротив одиноких путников. А нас же вона – целый обоз, – махнул рукой Аккарий, но глазами тут же нашёл Анушу, убеждаясь, что дочка поблизости.

– Пускай только явятся! – Хорохорился Лютобор.

– Мы им покажем, как на добрых людей рот разевать! – Не желал отставать Федул.

Парням не терпелось удалью похвалиться.

– Ну так давай, показывай скорее!

С разных сторон из темноты раздался дружный хохот.

Деревенские подскочили от неожиданности. Разбаловались, отвыкли мечи под рукой держать. Кто-то бросился за своим к телеге, кто-то схватился за нож – он-то завсегда поблизости, а кто ухватил дубинку посуковатей, ежели таковая оказалась на глазах.

– А выдь на свет, коли не боишься! – Ответил дядька Аккарий по праву обозного.

– А что мне с того-то? Аль трусом окрестишь?

– Да ты, никак, тать, коли в темноте прячешься?

– А я и есть – тать.

– Тать, не тать, а добро надо бы отдать, – присоединился второй голос.

«Больно писклявый, будто гигантский комар разговаривает», – от этой мысли у Киры вырвался нервный смешок.

Не заставил себя ждать и хохот, снова донёсшийся с разных сторон, будто разбойники перемещались, и не можно было толком разобрать, сколько всего их скрывается за границей из возов.

Неожиданно в плечо Горибору ударила стрела. Тот охнул, шагнув назад. Недоумевая, посмотрел на торчащее из тела оперенье.

– Со света! – Заорал Аккарий. – Мы ж как на ладони! – Принялся отталкивать мешкающих в тень. К нему присоединился Лютобор. Остальные, наконец, встрепенувшись, бросились в укрытие.

– А ну добро выгружай пока не подожгли всё к сартогам! – снова прогремел тот же самый голос, хрипловатый и наглый. Уверенный.

В борт телеги тут же воткнулась горящая стрела, подтверждая серьёзность намерений. Знахарка Матрёна, схоронившаяся поблизости, быстро нашлась. Подскочила и выплеснула из кружки травяной отвар, гася огонь.

Кира, как и остальные, поначалу растерялась. Юркнула под воз, когда ранили Горибора. Схоронилась за колесом, всматриваясь в промежутки между деревьями и сетуя, что лук и колчан со стрелами остался рядом с тюком пушнины. «Ни зги», – разочарованно подумала она. Нападавших было не разглядеть, глаза, привыкшие к свету костра, ничего не видели в темноте. Выбравшись из-под телеги внутри круга, охотница, пригибаясь, двинулась вдоль возов.

Тем временем незатейливая перепалка продолжалась. Разбойники увещевали немедленно отдать им все ценное, а деревенские непреклонно отвечали отказом. Нападавшие грозили: «Тогда, мол, сами возьмём». Обе стороны ругались и острословили, кто во что горазд. Свои – раззадоривая кровь, пришлые – пытаясь застращать.

У воза, принадлежащего Аккарию, Кира тихонько поднялась на ноги. Скрываясь в тени, медленно подтянулась и осторожно перевалилась через борт. Лёжа на дне, затаилась на миг, выжидая, не приметили ли? Закрыла глаза, привыкая к темноте.

Лютобор выкрикнул очередную колкость, и в ответ прилетело сразу несколько стрел – видать, задел за живое. Перепалка возобновилась с пущим азартом. Кира тихонько села, повернувшись к костру спиной: «Теперь можно и взглянуть, кто к нам пожаловал». Осторожно приподнявшись над бортом, без труда смогла различить силуэты деревьев, причудливую вязь ветвей, тёмные пятна кустов. Попробовала было слезть с телеги, но кто-то глазастый заметил движение.

– Даже не думай! – Предупредил звонкий, на удивление, приятный голос. – Враз болта схлопочешь!

В подтверждение один ударил рядом с левым ухом.

– Дурак! Мех попортишь! – Кира нарочно выкрикнула это, взвизгнув как можно громче. Стараясь, показаться напуганной девкой: «Авось станут осторожнее. Не станут пускать горящие стрелы, чтобы меня подсветить. Да и то, что девка орет, услышат. Решат – неопасна».

Наверное, так оно и случилось. С второй попытки удалось слезть внутрь круга, никто не выстрелил. Выбрав момент, охотница снова юркнула под воз и выглянула на другую сторону, стараясь рассмотреть разбойников.

За одним из кустов, кто-то скрывался. Осмотрев деревья вокруг, Кира обнаружила и второго. Тот засел на берёзе, шагах в двадцати от неё прямо в разветвлении ствола: «Совсем близко! Ему, почитай, половина лагеря видна, как на ладони. Похоже, он и есть сладкоголосый стрелок».

Кира, затаив дыхание, прислушалась к перепалке. Отметила, что эти двое молчат. Больше никого поблизости не было видно. По голосам же выходило, что кричат четверо разных людей: «Значит, вместе с этими будет шестеро. Но на деле, конечно, и того больше, раз рискнули напасть на такой большой обоз».

Разбойник на берёзе выстрелил в сторону лагеря, да сразу из двух арбалетов по очереди. Глухой стук – то болты вошли в дерево, подсказал, никого не ранило. Судя по всему, перепалка подходила к концу.

«Пора действовать, – Кира привычно связала косы за головой, чтобы не мешали. Зачерпнула горсть влажной после дождя земли и основательно измазала лицо, руки и шею. Приладила колчан, перекинула лук за спину. Выбираясь из-под защиты, едва слышно шепнула, легко и привычно обращаясь к мужскому богу: Керун, помоги!»