Огонь в твоих глазах. Трилогия

На берегу уже маячил разгневанный посол-отец со своей акианской свитой, стража и даже гости. Ну не кидаться же было в воду?

На следующий день ему пришлось предстать перед Князем. Там же были Настоятель Махаррон и дядя Затолан.

Светлый князь Богомил ледяным тоном сообщил:

– Сегодня утром мне пришлось подписать соглашение с Акианским союзом. Там было одно очень невыгодное и унизительное условие. На эту уступку пришлось пойти, чтобы сохранить прежние торговые договоренности. В результате мы не получили ничего, а Акианцы стали на шаг ближе к своей цели! – Князь скрипнул зубами и, не глядя на Защитника, изъявил свою волю: – Приказываю Ордену временно удалить провинившегося из столицы, и чтобы ноги его здесь не было без особой на то необходимости, – он жестом показал, что аудиенция окончена.

За всё время Богомил даже ни разу не взглянул на Паисту. Не назвал по имени, будто бы тот был пустым местом. Все попытки Затолана объяснить произошедшее и убедить, что нельзя так просто раскидываться Защитниками с таким уровнем дара, пропали втуне.

– Как ты мог! – Журил Настоятель Махаррон, пока они вынужденно тряслись в карете, покидая город. – Ты навлёк позор не только на себя, но и на весь Орден! На все Великое Княжество!

– Да это же был мужик! О какой такой святой невинности и поруганной чести идёт речь?! – Не выдержал и сорвался Пасита, проявив недопустимое нарушение субординации.

– Глупец! Все! Все, кроме тебя понимали, для чего он притащил с собой эту свою «дочурку», но лишь ты клюнул на приманку! Ты никогда не мог держать себя в узде. Твои желания всегда для тебя на первом месте. Поэтому именно ты стал целью, особенно желанной, потому что ты не только один из тин Хорвейгов, а ещё и Защитник – один из столпов Ярроса! – Отдышавшись, настоятель заговорил спокойнее, обливая с ног до головы презрением. – Ты всегда был невоздержан и высокомерен. Всегда слишком гордился своим происхождением. Куда там! Отпрыск рода тин Хорвейг! Это для тебя значит даже больше, чем твой ранг. Ты ошибаешься, считая, что имеешь право делать все, что захочется, – воздух в карете значительно остыл, несмотря на то что за её пределами был знойный полдень. Пасита, покосился на Настоятеля, но смолчал.