Огонь ведут "Катюши"

Утро 12 июля. Над Окой еще держится туман, но уже встает солнце. Тишина. Будто и нет никакой войны. Ровно в пять часов подается команда: «Огонь!»

В то утро мне впервые довелось наблюдать огонь тяжелой дивизии реактивной артиллерии. Даже на меня, видавшего виды артиллериста, это произвело потрясающее впечатление.

То здесь, то там из лощин и овражков с оглушающим ревом пачками вылетали снаряды. Они перечеркивали небо своими яркими огненными хвостами, и через несколькосекунд в расположении противника вздымались один за другим громадные черные фонтаны разрывов.

С каждым мгновением их плотность увеличивалась. Через некоторое время над Талкачевом и Крутогорьем образовалось громадное иссиня-черное облако, на котором лежал оранжевый отблеск лучей солнца. От одновременных взрывов десятков и сотен снарядов 300-миллиметрового калибра непрерывно гудела и вздрагивала земля. В гуле канонады не было слышно ни команд, ни восхищенных возгласов рядом стоявших товарищей.

Передовые цепи нашей пехоты вышли из окопов и двинулись вперед. Только сейчас мы оценили то, что огонь бригад растянули по времени. Это позволило нашим передовым батальонам освоиться: они могли теперь сравнительно спокойно подойти к огненной стене разрывов.

В лучшей части бригадных эллипсов рассеивания плотность огня достигала 30–50 разрывов на гектар. Узел сопротивления гитлеровцев был буквально сплошь усеян глубокими воронками. Все его укрепления разрушены и уничтожены. Когда наши бойцы вслед за артиллерийским огневым валом пошли в атаку, оставшиеся в живых фашисты бежали в нашу сторону с поднятыми руками и в ужасе кричали: «Гитлер капут! Гитлер капут!..» Вид их, оглушенных и обезумевших, был ужасным.

Пленный офицер 208-й пехотной дивизии, оборонявшей толкачевский узел, говорил: «Это был бешеный огонь. Ни одного блиндажа, ни одной огневой точки не осталось. Нас охватил ужас... Не было места, где бы не ложились снаряды... Удивительно, что я остался жив. Мне очень повезло, что я попал в плен». Ему вторил пленный солдат: «После залпа «катюш» из ста двадцати человек нашей роты уцелели немногие, из пяти пулеметов остался один. Все пять тяжелых минометов разбиты вдребезги».

По толкачевскому узлу было выпущено 5184 реактивных снаряда, из них — 3456 М-30 и 1728 — М-20. Через восемнадцать минут после залпа бригад наши войска почти без потерь овладели этим важным опорным пунктом. Враг не оказал никакого сопротивления. Полтора года фашисты создавали толкачевский укрепленный узел. Восемнадцать минут потребовалось нашим войскам, чтобы взять его!

Этот удар отчетливо выявил одно из основных качеств тяжелых дивизий — сокрушающую мощь их залпового огня. Опыт последующих боев показал, что там, где создавалась нужная плотность огня, любой опорный пункт, как бы он ни был укреплен, в самое короткое время разрушался залпами бригад.

К сожалению, малая дальность стрельбы не позволила нам разрушить опорные пункты в глубине обороны противника, а артиллерийских орудий большой мощности на этом участке фронта не было. Враг упорно цеплялся за промежуточные рубежи — за каждый дот и дзот, за каждую траншею. Он подбрасывал танковые и пехотные резервы. Продвижение наших частей все больше и больше замедлялось. Тогда 2-я гвардейская дивизия получила приказ переправиться на правый берег Оки и 13 июля дать залпы по узлам сопротивления Багриново, Хомяково, Курасово. Дивизия успешно выполнила задачу и обеспечила дальнейшее продвижение наших войск.

Вскоре к нам прибыл член Военного совета ГМЧ генерал-майор Л. М. Гайдуков.

— А что если выделять от бригад небольшие группы станков для сопровождения пехоты? — спросил он.

Не скрою, предложение нас озадачило: ведь оно шло вразрез с возможностями этого типа реактивной артиллерии. Готовить станки к бою довольно сложно, да и громоздки они... Однако мы все же решили попробовать, рискнуть. На следующий день в боевых порядках 12-й и 72-й гвардейских стрелковых дивизий появились группы по два — четыре станка М-30. Станки были установлены в складках местности. Они дали двенадцать залпов. После этого идея Гайдукова нашла горячую поддержку у командиров передовых стрелковых частей.

— Воодушевляют войска ваши залпы! — с восторгом сказал нам командир одного из стрелковых полков 72-й гвардейской дивизии. — Когда удачно кладутся разрывы, враг несет большие потери. Мы просим поощрить гвардейцев батарей, которыми командуют старшие лейтенанты Белов и Гаврилин. Молодцы! Замечательно воюют!

И действительно, весь личный состав этих батарей трудился на поле боя самоотверженно, героически. Лейтенанты И. Гришин, Л. Трошин, сержанты И. Лесников, В. Орлов, В. Владимиров и другие умело устанавливали пусковые станки, подносили к ним тяжелые снаряды. Их«кочующие» рамы производили сокрушительные залпы по врагу. Старшие лейтенанты Белов, Гаврилин и их гвардейцы были удостоены правительственных наград.