Простил Бог! И слава Ему: буди, буди!
Да, дети даются высокой ценою,
Но славят Тебя и пришельцы – изгои.
Вот, Новый Израиль стоит пред Тобою.
Вот, Новый Израиль стоит пред Тобою.
Пророчеством племя волнуя земное,
Слова сквозь столетья над миром звенят:
Ты – Сын Мой. Седи одесную Меня.
Ты – иерей – не в чине Аарона,
Кто в жертву приносил тельцов и овнов,
Твой чин – Мельхиседека из Салима —
Хлеб и вино им были приносимы.
И свято, и страшно всемощное Имя —
Трепещут пред Ним в небесах серафимы.
Начало премудрости – страх перед Богом,
И заповедь – к благу прямая дорога.
Что ж. Сердце готово идти за Тобою —
Пусть кружит и сносит житейской волною —
Пребудь для него нерушимой стеною.
Пребудь для него нерушимой стеною,
И, сея слезами, пожнет ликованье,
А камень, отверженный зодчих рукою,
Вдруг станет несущей опорою зданья.
Кумиры народов – комфорт и богатство,
Им заповедь Божья пространна иль ветха.
Как пчелы, жужжат и кусаются едко —
Я Именем Божьим дерзну противляться.
И славу не мне, но Ему провещаю.
Светильник ногам моим – мудрость Закона,
И страстную душу свою я смиряю —
Жезл силы Господь посылает с Сиона.
Пусть слаб человек и преклонен на злое,
Спасается мир наш любви красотою.
Да хвалит Творца все дыханье земное!
Да хвалит Творца все дыханье земное!
С небес – многогласие ангельских ликов,
Оркестр мирозданья – согласной игрою,
Душа же моя – славословьем великим.
Как плакали мы на реках Вавилона —
Отеческих песен не пелись там звуки.
Иерусалим, в сердце запечатленный,
Нам жизнь невозможна с тобою в разлуке.
О, дочь Вавилона, прельстившая многих —
Плодишь ты младенцев, как поросли ада.
К спасенью пути постигая уроки,
О камень разбить непременно их надо.
Помянем Давида в смиренье и битвах,
В дар Богу – венок принесем за любимых.
Блажен не идущий на путь нечестивых!
Песнь Песней
Венок сонетов
В чертоги любви своей ввел меня царь.
Мне имя его – благовонное мирро.
– О, дщери Шалима, щедрот его дар
Превыше сокровищ подлунного мира.
Трава шелковистая – ложе у нас,
А кровля над нами – высокие кедры.
Нет силы забыть голубиных мне глаз,
Струящихся лаской и нежностью щедро.
– Когда я, любимая, мчусь в колеснице, —
Скажу тебе, как многоопытный всадник, —
Подобна ты лучшей моей кобылице.
– Скажи, где пасешь ты стада, мой избранник?
Скитанье мое средь друзей твоих длится.
А я на жаре стерегла виноградник.
А я на жаре стерегла виноградник
И стала смугла, красоты не утратив.
Там солнце палило меня беспощадно.
Виною сему – мои строгие братья.
Щека моя дремлет на левой руке,
А правой рукой он меня обнимает
И пение птичье звучит вдалеке,
И запах медвяный сады источают.
– О, дщери Шалима, я вас заклинаю:
Покуда полуденный держится жар,
Ее не тревожьте – пускай отдыхает,
Блаженного сна не нарушьте вы чар.
Как крин доброцветный, она источает
Шафран, драгоценное мирро и нард.
Шафран, драгоценное мирро и нард…
Душа обоняет тебя, мой любимый.
Рассвет полыхает, иль тлеет закат,
Тебя созерцать мне необходимо.
На ложе моем я искала тебя
И не обрела. Позвала – не услышал.
Тогда за тобой поспешила, любя,
На улицы города в поисках вышла.
У стражей пыталась выспрашивать я —
Не знают. Но сердцу вдруг стало отрадно:
Ко мне через горы, холмы и поля
Летит, как олень, как стремительный всадник.
И сладость плодов, и прохлада питья
В устах твоих, мой господин и избранник.
– В устах твоих, мой господин и избранник,
Полуденный жар и ночная прохлада.
– Приют и очаг обретает изгнанник
В очах ненаглядной – от теплого взгляда.
– Ты ввел меня в дом ликованья и пира
И знамя твое надо мною – любовь.
Пастушеский плащ, как виссон и порфира,
И брачный чертог нам убранный готов.
Пусть ночь свои звезды на полог нанижет.
Покой воцарился средь душных равнин.
Все звуки становятся тише и тише.
– Саронский нарцисс, средь мужей ты один.
– Твой голос, голубка, мне хочется слышать,
Прекрасна средь женщин, как роза долин.
Прекрасна средь женщин, как роза долин.
Взгляни на искуснейший одр Соломона —
Его из сребра заказал властелин,
Из кедров, что красят Ливанские склоны.
Вокруг паладины с мечами в руках
Стоят, страха ради ночного.