Огонь, Вода и Медные Порталы (СИ)

— Кому еще нужна помощь, перевязка? — спросил дружинников громко.

Сзади послышался слабый стон. Иван обернулся на звук. Стонал вражеский воин с рассеченной грудью. Иван присел около него, стал осматривать раны, собираясь оказать помощь.

Острая боль в спине прошила внезапно и глубоко. Иван недоумённо уставился в затухающий взгляд стекленеющих глаз вражеского воина, и тьма поглотила его с головой, разрывая тело болью на сотню мелких частей.

— Иван! — вскрикнул Олег, бросившись на помощь, заваливающемуся на бок, парню. Быстро осмотрел. Из спины Ивана торчал короткий кривой нож с инкрустированной драгоценными камнями рукояткой. По рубахе расплывалось красное пятно. — Только бы без яда! Ратмир, подсоби! — Олег, понимая, что сейчас может произойти, позвал на помощь друга и соратника.

Мужчины подняли тело Ивана и перенесли за кусты, осторожно укладывая на траву. Олег проверил дыхание, жив ли? Дыхание было слабым, но Иван был жив.

В следующее мгновение рубаха и штаны на Иване затрещали по швам, тело молодого человека стало деформироваться в звериное, на глазах обрастая длинной шерстью.

— Ох, что ж я наделал-натворил! — Олег в отчаянии хлопнул своей шапкой об землю. — Мало того, что напрасно парня из его мира выдернул, так еще и погубил!

— Постой, Олег, не горячись! — остановил друга Ратмир. — Чего убиваться попусту? Сделанного не воротишь. Да и неизвестно, может быть, еще выживет Иван.

— Раненых уж грузят на подводы, — Олег обернулся к другу. — Поезжай с отрядом домой, Ратмир! Я останусь с Иваном. Одну телегу оставь. Да поскорее Огневеда привези!

Ратмир понимающе кивнул:

— Раненые подождут, Иван хорошо всех перевязал, да и женщины за ними присмотрят, — Ратмир кивнул Олегу и, развернувшись, пошёл собирать отряд в обратную дорогу.

Олег снял с пояса фляжку с водой и полил медведю на вываленный из пасти пересохший язык.

Нашёл почти опустевший рюкзак Ивана. Развел костёр. Выстриг вокруг раны шерсть. Выдернув из раны медведя вражеский нож, промыл рану вином. Раскалил на огне докрасна свой нож и вставил в рану, заваривая края. Кровь зашипела. Запахло жареным мясом и палёной шерстью. Медведь заревел негромко и завозился, не приходя в сознание. Олег наложил на рану повязку и перевязал медведя, приговаривая:

— Хорошо, что ты обернулся, Иван. Медведю твоя рана, что царапина. Заживёт, как на медведе.

* * *

Настя выглянула в сени. Растерянная Лукерья разводила руками:

— Это что же, она как ушла и до сих пор не вернулась? Темнеет ужо! — обеспокоенно сдвинула брови женщина.

— Ложитесь тогда у княжича, тётя Луша, а я пойду, посмотрю, где Любогнева и позову её домой, — предложила Настя, заботясь о няньке.

Топот множества конских копыт наполнил двор. Сердце Насти пропустило удар и сжалось в болезненном предчувствии, но Настя отогнала от себя дурные мысли.

Женщины, не сговариваясь, выбежали на крыльцо. Навстречу вернувшимся с победой дружинникам изо всех хором, со всех крылец и подклетей бежали люди, приветствуя своих защитников. Зажигались факелы. В столовой избе накрывались столы. Откуда ни возьмись, уже неслись туда жареные гуси, сельдь, квашеная капуста с мочёными яблоками, малосольные огурцы, разной степени посола икра осетровая, белужья, севрюжья, стерляжья, щучья, сдобренная перцем и луком. Катились бочонки крепкого мёда. Сновали мальчишки, неся из стряпной избы блюда с копченой рыбой: лососиной, белорыбицей, осетриной, белужиной. К рыбе этой подавали ботвинью.

Шум, гомон, радостные возгласы и стоны, смех и плач разом наполнили княжеский двор жизнью и суматохой.

Настя стояла на высоком крыльце, прижав к груди руки. Замерев, вглядывалась она в спешивающихся, обнимающих своих близких, всадников. Сердце забилось в радостном, сладком предвкушении: совсем скоро она увидит Ванечку. Настя еще внимательнее вонзилась глазами в открытые ворота и прибывающих мужчин.

Но где же Ванечка?! Настя гнала от себя тревожное предчувствие беды: с Ванечкой не могло случиться ничего дурного! Ванечка жив, точно жив! Уж она-то знает наверняка!

Пропустив во двор все телеги с ранеными, вокруг которых тотчас же начал колдовать Огневед, ворота заперли.

Настя не заметила, как до боли закусила зубами ребро ладони, чтобы не закричать… от боли и ужаса, насквозь пронзивших всё её тело. Выпустив ладонь, она опёрлась руками о перила и начала дышать.

— Дыши! Дыши! — бормотала сквозь катившиеся по щекам слёзы. — Ванечка жив. Ванечка жив. Конечно, жив!

— Настюша, деточка, — издалека слабо доходили до её сознания слова Лукерьи. — Ты его пропустила просто. Посмотри, сколько народу! Сразу-то и не разберёшь.

Настя вытерла слёзы и кивнула, то ли Лукерье, то ли своим мыслям. Стала быстро спускаться с крыльца, направляясь туда, где раненым помогали спуститься с подвод и перейти в казармы. Лежачих же аккуратно снимали с телег на деревянные носилки и разносили по другим помещениям, где за ними будет уход и помощь в выздоровлении.

Руководил здесь Огневед, осматривая раненых и раздавая указания: