Огонь, водка и медные... трупы

— Вам кредитной карточкой или… — Гранд-администратор отнял палец от мочки уха. Он уже связался с билетной кассой Кемориума.

— Или, — Професор деловито кивнул.

— Несут…

Действительно, через минуту перед ними предстал взмыленный кассир с мешком денег.

— Правда, все мелочью, — извиняющимся тоном пробормотал он.

— Ничего, — Професор забросил мешок на плечо и поковылял к «ЗУБу». На трапе он обернулся и погрозил мегаполицейскому пальцем: — Только без фокусов…

Суперманоид хотел что-то ответить, но наткнулся на взгляд горбуна, и слова застряли у него в глотке. Таких жутких глаз он не видел даже у самых жестоких убийц, а служил в мегаполиции обер-комиссар уже не один год и навидался всякого. Капитан С. Бульба был больше похож на бастурманского палача, чем на космолетчика. Мегаполисмен поежился и приказал себе выбросить все лишние мысли из головы.

— Эй, на орбите, — вышел он на связь с крейсерами. — Готовность!

— Есть, — ответили с орбиты. — Цель?

— Сцепка КР-5 с ДКР-937…

— Бульдога с носорогом…

— Не промажьте там, юмористы!

— Не волнуйтесь, господин обер-комиссар, справимся.

Гранд-администратор с осуждением посмотрел на мегаполицейского и отвернулся. Хулиганов можно было и не сбивать, а просто поймать в магнитозахват, или прижать к планете, или что-то еще… У этих служак не было никакого понятия о совести и справедливости. «Сжечь сто тысяч галкредитов! — служащий Молизея вздохнул. — Варвары!»

8

Стреляли крейсеры неважно. Правда, не потому, что не умели. Им сильно мешали пять невесть откуда взявшихся ударных рейдеров с черно-зелеными эмблемами Бастурман-Бастманчской непризнанной автономии. Пока неповоротливые махины пытались отогнать троих юрких налетчиков, два оставшихся упали на хвост сцепке «ЗУБа» с «Поршнем», и вся эта компания сумела сорваться с орбиты Супертраха и уйти в глубокий космос. Пока, правда, в обычном пространстве.

— Зигфрид, — врубив ближнюю связь, проорал горбун, — срочно перебирайся!

— Я сейчас, — ответил капитан, — трясет сильно!

— Давай, давай, шевелись! Знаешь, на кого отвлеклись крейсеры? На шпионов Отстоева! Мы Гальюну нужны живыми.

— Спасибо бастурманцам, что еще сказать?

— Но два рейдера у нас в кильватере!

— Это хуже… Я уже в шлюзе «Поршня», открывай свой наружный люк, Професор!

Зашипело. Это «Поршень» открыл выход в здоровенную трубу межкорабельного перехода. Разболтанные во время взлета крепежи бренчали, а гофрированные стенки резинового шланга между кораблями тряслись и хлопали, как рваный парус, выпуская остатки воздуха. Зигфрид неумело перекрестился, резко выдохнул и крепко зажмурился. В условиях низкого давления это было необходимо, чтобы не лопнули легкие и не вылезли глаза.

Он уже почти шагнул в опасный гофрированный переход, как вдруг два бастурманских преследователя открыли огонь, и один из импульсов попал точно в крепления сцепки. В распахнутом шлюзе «Поршня» стало окончательно холодно и почти не осталось воздуха.

— Прыгай! — заорал во всю глотку Професор.

Тянуть было бессмысленно. Зигфрид посильнее оттолкнулся и, не коснувшись дырявых стенок перехода, влетел в шлюз «ЗУБа». Позади него тотчас захлопнулся люк, и кошмарное рандеву с открытым космосом закончилось. Дальше дело было за Професором. Теперь он мог показать все, на что способен. Естественно, с поправкой на возможности машины.

После «разминки» на Супертрахе увернуться от беспорядочных выстрелов бастурманцев для горбуна было сущим пустяком.

Отцепив израненный «Поршень», Професор заложил несколько виртуозных виражей и наконец вдавил заветную кнопку «космос!!!». КР-5 ощутимо вздрогнул и рванулся вперед, размазывая по боковым иллюминаторам отблески ярких звезд и силуэты отставших бастманчских рейдеров.

Зигфрид вполз в рубку, утер со лба холодный пот и пошарил под пассажирским креслом. Он впервые летел на собственном корабле в качестве пассажира, но сейчас ему это было даже на руку. Вернее — на грудь. Он вытащил из инструментального ящичка оловянную фляжку и, свинтив пробку, сделал из нее пару больших глотков.

— Думал, чокнусь от этой карусели!

— А я думал, ты из шлюза в шлюз не переберешься, — Професор усмехнулся. — Голова, что ли, закружилась?

— Струхнул малость, — признался Безногий. — Ты бы попробовал… на ходу пересаживаться. Да еще при такой барахляной стыковке. Там, как в грозу, на тонкой ветке все болталось. Думал, сейчас ка-ак оборвется…

— Ну, извини, крепче стыковать некогда было, да и не за чем. Зато сбросили этого «Поршня» на раз. А под огнем каждая секунда на вес золота…

— Кстати, о золоте… Ты на Столпотворенск курс проложил?

— А какого лешего там делать?

— Как же так?! А Мерзони? Или, думаешь, все-таки кинул нас гуманоид?

— А ты считаешь, он не знал о бронестворках?.. Ворота!.. Ворота!.. Слабое место!.. Ежу было понятно, что не может быть слабых мест при такой охране.

— Это что же, получается, мы глупее ежей?

— Я, — покаялся Професор. — Купил меня этот «гундос». Обещаниями сладкими убаюкал. А ты… откуда тебе было знать? Ты же не вор.

— Вот скотина зеленая!

— В нашем обществе это нормально.

— Нормально? Подставлять сообщников?