Огонек для чернокнижника

Старуха тем временем прихватила лучину и, толкая Вирса вперед, зашла в баню. Пол оказался весь устлан сухими листьями, похожими на кленовые. Воздух был полон дурманящего пара.

— Бедовые вы, ох, бедовые. И я, старая, ох, бабка старая! Ты давай, давай, ложись уже. И я тебе тогда уж сразу скажу, чтоб наперед пуще прежнего берег ее, как самое дорогое! Девочка эта с тобой связана, а ты с ней. Умрет она, и ты вскоре копыта отбросишь. Судьбы ваши уж слишком плотно сплелись. И сила ваша будет рядом друг с другом расти, знай только пользуйся. Противоположности то тянуться друг к другу. Вы как магниты. Вроде и разные совсем, а соеденитеся, так и не разорвешь. И оба еще роль важную сыграете. Ну, а теперь, давай, я тебя к ней пошлю. Уууу!! Ироды! — Последнее уже относилось не к Вирсу, а к нападавшим.

Чернокнижник, изогнув бровь, слушал ведьму, находясь уже в бане. Тоже дамочка весёлая… Куда Вирсу дальше в силе-то расти? Дальше уже идут божественные замашки… Ну, да ладно, сейчас не об этом. Чернокнижник хоть и привык к магии, как к обычному явлению, но вот то, что собиралась делать ведьма… Странно это как-то.

Маг положил девушку на пол и сам лёг рядом, как было велено.

Ведьма что-то быстро заговорила. Пар вокруг загустевал все сильнее, в итоге плотность стала такой, что уже ничего нельзя было разобрать.

— Заставь ее дать согласие вернуться с тобой… — Услышал чернокнижник напутствие, а затем провалился… куда-то.

«Куда-то» оказалось весьма странным местом. Было похоже на огромную пещеру, в которой какого только не было хлама. И старые книги, и мебель, и запыленные канделябры, секира, вбитая в створку шкафа. Пышные букеты засохших цветов в непонятных изогнутых вазонах. И ковры, ткани в рулонах… Будто бы старый склад всякой всячины.

Свет шел сверху, от большого количества свечей, висевших с потолка подобно сосулькам. Пламя этих свечей горело вниз. А из глубины пещеры слышался тихий и тоскливый плач.

Вирс уже попытался состроить свою коронную физиономию, но внезапно понял, что он — не он. Точнее он всё ещё он, но уже не человек, а волк. Крупных таких размеров, с хорошего коня, чёрный как смоль волк.

«Да, теперь я понимаю её поведение… Если это ее сознание, то что вообще тут творится?!» — Подстроившись под волчью физику, ведь лапы-то теперь четыре, чернокнижник отправился вглубь пещеры. — «Заставь дать согласие вернуться…» — Мысленно передразнил он ведьму. — «Пусть только попробует отказаться!»

Пройдя немного вглубь пещеры, маг обнаружил следующее:

Огромный котлован, наполненный раскаленной бурлящей магмой, а на краю его, понурившись, разложив израненные крылья, теряя перья, лежал феникс. Он-то, вернее она, а это ведь и была именно Кэсс, и плакал навзрыд, рассыпаясь на глазах. Перья опадали, растворяясь золотистой пылью. По всему телу кровоточили ссадины. Тот удар, которым приложили ее, был направлен на уничтожение сознания, сущности, души в конце концов…

Феникс Волка не замечал, он был погружен в пучину собственной боли и страха.

Волк кашлянул, привлекая к себе внимания. Голос, как ни странно, остался вполне человеческий, ставший лишь немного более басовитым.

— Ты должна вернуться обратно. — Коронным холодным тоном произнёс волк.

Феникс лишь устало приподнял голову, будто бы совсем не удивившись появлению кого-то постороннего.

— Вернуться? Зачем? — Она не открывала рта, ну, вернее клюва, голос звучал отовсюду. — Я постоянно только и делаю, что попадаю в неприятности. Нет дома, нет цели, нет тех, кому я нужна…

И снова плач. Дикий, отчаянный, полный тоски и боли.

— С чего ты взяла? Ведьма к тебе привязалась, что видно не вооружённым взглядом, Доджи от тебя в восторге. — Такое ощущение, что Вирс практиковал психологию. — И мне ты стала не безразлична, как бы это безумно не звучало. Наши судьбы сплелись, старуха безустанно твердит об этом, хотя я до конца не понимаю, как. Но если уж не веришь мне, то хоть ей поверить должна. Да и если верить ей же, ты нужна миру. Ты — легендарное существо. — Подытожил чернокнижник, сам себе удивляясь, с каких это пор он может такие речи нести.

— Вранье! Вранье! Вранье! — Послышалось отовсюду. И это уже был не голос Кэсс, а воронье карканье. — Не нужна! Не нужна! Никому! Не нужна никому!

И шорох крыльев донесся из-под потолка. Вирс задрал морду и увидел на балках, подпиравших своды пещеры, тысячи черных птиц. Глаза их светились красным, хлопали крылья. Невольно Вирс-волк оскалился, зарычал. Вот оно, это заклятие. Оно все еще здесь, не погибло вместе с тем прихвостнем Темного.

Феникс взвыл голосом Кэсс, попытался подняться на лапы, раз, другой. Падая, волоча за собой безвольные крылья, слепо ринулся прочь, спотыкаясь. А среди перьев копошились тысячи черных слизней, выгрызая перья, отравляя плоть ядовитой слизью.

— Они в твоём разуме, только ты в силах победить их! — Вирс поспешил за Кэсс. Сам чернокнижник умел накладывать нечто подобное. Но здесь, похоже, имело место быть нечто более страшное. Сама порча Тёмного разъедала сознание девушки.