Огонёк

— Чего не отнять у нас так это космос, мы словно рождены для того чтобы бороздить просторы вселенной. Я даже не скажу точно, как давно мы покинули пределы родного мира, больше двух тысячелетий минуло с этих самых пор.

Налив себе ещё он выпил и раскраснелся, от этого его красноречие обрело какие-то новые оттенки.

— Наша родная планета, стала обителью эгоистов и изгоев, общество разобщено. Каждый чтит себя великой индивидуальностью. Мы замкнуты в себе и практически не общаемся друг с другом. Понятия дружбы и любви преданы забвению. Коллективно решаются только глобальные и технические вопросы, наш народ не живёт, а доживает.

— Это очень печально, Диолд, жить в одиночестве это страшно. Неужели совсем нет положительных сдвигов? — Олега услышанное задело за живое, и даже Мишку охватила неотвратимая печаль.

— Нет, Олег. Главная наша проблема в том, что практически никто не видит в происходящем проблемы. Всё давно воспринимается населением в пределах нормы. Это уже устои, их не разрушить изнутри, только глобальная катастрофа возможно способна расшевелить мой народ.

— Скажи, а тебя не тянет домой?

Диолд ответил долгим пронзительным взглядом полным боли, но всё же выдавил из себя.

— Это место давно стало моим домом, а другого у меня нет. Всё моё имущество за прошедшие годы перешло во владение к моим ближайшим родственникам и фондам Конфедерации. Никто меня там не ждёт, мне некуда стремиться. Что же друзья, я навёл на вас грустные мысли, прошу меня извинить за этот эмоциональный порыв. Предлагаю всем отдохнуть, а завтра я устрою вам небольшую экскурсию.

На этой не слишком весёлой, но достаточно оптимистичной ноте, все и разошлись по своим Ложам для Сна.

Михаил бессильно упал на свою кровать не раздеваясь, посмотрел пару минут на таинственный пейзаж ночной пустыни и уснул крепким сном.

Олег же долго ворочался, не в силах просто уснуть, впечатления прошедшего дня переполняли его. Он несколько раз вставал с постели, ходил из угла в угол, разглядывая стены и перебирая в голове невесёлые мысли. В результате долгих и беспокойных размышлений появилось желание выпить и желательно чего-нибудь покрепче, чтобы лучше уснуть, но идти на кухню было лень, да и стыдно если увидит хозяин.

Плюнув на эту затею, Олег решительно сел в кресло и вызвал Инструм, потом ещё один и ещё. Остановился он лишь только после того как их насчитывалось уже больше десятка. Огоньки неторопливо парили под потолком, иногда сталкиваясь с лёгким шипением и осыпая всё вокруг россыпью белоснежных искр. Внимательно осмотрев своих подопечных,

Олег решил немного поэкспериментировать и слил своё сознание с одним из них. Посмотрев на себя со стороны, глазами Инструма, он облетел вокруг собственной головы и отправив своё сознание в полёт начал переходить от Огонька к Огоньку, перемещаясь по разным углам комнаты. Полетав под потолком сначала с одной стороны, потом с другой, Олег вернулся в исходную точку, чтобы снова полюбоваться на себя любимого. Ощущение лёгкости и невесомости по настоящему увлекало и приносило столько радости, он ощущал себя ребёнком, которому подарили что-то чудесное.

Снова заскучав, Олег начал собирать Инструмы, выстраивая из них разные геометрические фигуры, причём для многих из них он даже не мог придумать названия. К своему удивлению в процессе развлечений он заметил, что в зависимости от выстроенной фигуры меняется энергетическая структура и силовое поле внутри построения. Когда же ему наконец надоело играть в шашки Олег начал поглощать один Инструм другим, пока не остался только самый большой из них. Подлетев к своему лицу, он рассматривал отражение парящего Огонька в глазах, и вдруг ему в голову пришла новая идея — может попытаться заглянуть на Землю, ведь мог же этим заниматься Туан. Чем он хуже? Сосредоточив свои силы, Олег влился мыслью в поток Сферы, огляделся по сторонам, и выбрав нужное направление отправился к своей Земле, на ходу вызывая в памяти звездную карту, увиденную на стене, в той самой Африканской пещере. Внезапно нахлынули воспоминания о родных — «Интересно как там сейчас родители? Они, наверное, сильно переживают, что я внезапно исчез».