Огоньки без огранки

Генерал знал Нестерова уже много лет. Знал и его беременную жену Таню. Они иногда даже вместе отмечали семьями праздники. Поэтому, Ерохин продолжил неслужебным тоном:

– Гена, я скоро подъеду в МУР! Ты дождись меня, пожалуйста, и зайди ко мне в кабинет минуток через двадцать. Зама своего, капитана Марченко, возьми. Передам вам о разговоре со Щелоковым и расскажу о ваших новых полномочиях. Это важно, Гена! Придется Тане подождать тебя немного, не обессудь!

Ответ майора четко раздался в трубке радиотелефона сквозь легкие шумы и трески эфира:

– Олег Александрович, я вас понял. У меня и не было планов домой сегодня уходить. Я выкроил полчасика в обед и Танюшу успел проведать. С ней все в порядке и она настоящая милицейская жена. Все понимает! Я сейчас жду возвращения своих ребят и докладов от них. А капитана я в Ереван сегодня отправил по служебной необходимости. Простите, что с вами не согласовал. Не было возможности. Буду у вас в кабинете через двадцать минут и все объясню!

Ерохин положил трубку и откинулся на спинку заднего сидения Волги. Отстраненно поглядел в окна машины, плавно катящей по вечерней улице имени Горького, освещенной желтыми фонарями и полупустой в это позднее время заканчивающегося дня.

Чувствовал этот пятидесятилетний генерал, назначенный начальником Московского уголовного розыска всего лишь год назад, что успел неимоверно устать сегодня. Церемонии и министерские банкеты выматывали его гораздо больше, чем даже напряженные и, по обычаю, заканчивающиеся за полночь, дни службы в МУРе.

Короткая поездка из Управления МВД на Петровку закончилась, не успев начаться. Ерохин выпрыгнул из машины и пошел спокойным шагом в сторону входных дверей, не застегивая своей светло-серой генеральской шинели.

Глава 4 – декабрь 1977 года – «Дорогая передача…»

«Мир встречает Новый год» – всплыла надпись на экране включенного телевизора Рубин-714. Телевизор был дефицитным, цветным. Поэтому ярко-красные буквы, написанные на фоне зеленой елки, украшенной шариками и гирляндами, смотрелись торжественно и очень красиво.

Передача была развлекательно-политической и показывали ее трудящимся Советского Союза накануне наступающего, 1978-го года. Сам этот день был выходным, и обычные жители страны только собирались вытащить из холодильников дефициты, припрятанные к новогоднему застолью.

Мандариново-шампанский дух праздничных столов еще пока не начал бродить по квартирам. А заботливые хозяйки уже приступили к варке холодцов и заготовке тазиков с салатом оливье. Они убирали тазики на балконы и в холодильники, чтобы заправить майонезом и разложить салат по глубоким блюдам перед самой новогодней ночью.

Международный обозреватель Александр Каверзнев, одетый в хорошо сшитый костюм и полосатый галстук, появился на экране сразу же после заставки. Очевидно было, что атрибуты его стильной одежды были куплены не в каком-то полупустом советском универмаге, а где-нибудь на «загнивающем» Западе.

Каверзнев, по обычаю, начал со слов о роли руководства партии и государства в деле мира во всем мире. Упомянул о том, что Европа встречает тридцать четвертый год подряд без войны.

В общем-то телевизионная передача была интересной. Кроме болтовни и международных корреспондентских сюжетов там показывали иностранных музыкальных исполнителей. Это было нечасто на советском телевидении.

Роберт лежал одетым на продавленном диване и лениво следил за меняющимися на экране картинками. Все, что происходило там, было очень далеко от него и особенно не интересовало. Мысли Роберта были заняты совсем другим. Он пытался на время отвлечься, но это получилось плохо.

Где-то в середине передачи Каверзнев объявил спокойным и вкрадчивым голосом: «А сейчас фрагмент из репертуара ансамбля АББА..!»

Обворожительные шведские блондинка и брюнетка красиво запели с экрана и это ненадолго заняло внимание Роберта. Он знал эту группу. Слышал, конечно, их записи, но никогда не видел вживую.

Лица и фигуры девушек Роберту понравились даже больше, чем их музыка. Он не был меломаном, а вот настоящим армянином был.

Роберт Григорян родился двадцать пять лет назад в Ленинакане и прожил большую часть жизни в родной Армении. А какой армянин не заинтересуется видом красивых женщин?!

Лежа сейчас в одиночестве на диване в этой московской двухкомнатной хрущевке, ему не с кем было обсудить вопрос, волнующий всех любителей группы. Кто из вокалисток красивее – беленькая или черненькая?

Роберту понравились обе, но предпочтения армянского мужчины склонялись больше к экзотичной блондинке. Тем более, что у его жены Егине, оставшейся в Ленинакане с двумя детьми, были пышные темно-каштановые волосы. Права пословица, говорящая «Что имеем не ценим, а потерявши плачем!»

Он соскучился по жене и детям. Не видел их всего лишь несколько месяцев, а уже успел соскучиться. Все бы на свете отдал, чтобы увидеться снова. Ну, хотя бы позвонить Егине! Но нельзя! Старший брат строго настрого запретил.