Огоньки светлячков

Мы с мамой не отрывали глаз от моего раздавленного кактуса. То, что раньше было прекрасным растением в форме шара, превратилось в бесформенную кучку грязи, перемешанную с землей и кусочками разбитого горшка.

– Что это? – спросил папа уже громче.

Он оттолкнулся от угла, наступил на ногу и еще раз вскрикнул, заваливаясь на меня. Подпрыгивая на одной ноге, он добрался до дивана. Бабушка подняла руки, чтобы помочь, но он отмахнулся от ее руки снятым носком.

– Это я виновата, – сказала мама.

– Принеси аптечку, – попросил отец и повторил, видя, что мама хочет еще что-то сказать: – Принеси аптечку, пожалуйста. С мальчиком потом поговорим.

Мама подтолкнула меня к коридору. Проходя мимо погибшего кактуса, я остановился. Она присела рядом, но не сводила взгляд с папы. Подхватив пальцами растение за один из шипов, мама подняла его, чтобы оценить, насколько сильно оно пострадало. Кактус развалился пополам, на поверхности со сломанными колючками зияла большая рана. Из нее вытекала жидкость, капли ловили свет от экрана и падали на пол.

– Прости, – прошептала мама. Шип оторвался, и растение упало на пол.

Я отвел взгляд, когда мама попыталась заглянуть мне в глаза, и повернулся к сидящей на диване бабушке. Мне вспомнились слова, которые она произнесла, когда кактус появился в подвале: «Пока кактус жив, с нами все будет хорошо».

Я подхватил кусочек горшка и бросился к себе в комнату.

– Все образуется, – сказал папа.

– Ничего не образуется, – ответила мама.

Прежде чем войти в комнату, я закрыл глаза. Не потому, что привык за многие годы, боясь увидеть лицо сестры, а чтобы не расплакаться. Я сел на пол и прислонился спиной к двери.

– Что они опять тебе сказали? – поинтересовалась сестра.

Я показал ей керамический осколок.

– Не может быть. Твой кактус?

Я ответил не сразу, лишь когда смог опять говорить.

– Я не хочу ждать появления Человека-сверчка.

Пружины на кровати сестры скрипнули. Я открыл глаза. Она лежала на животе, упираясь локтями в матрас и положив на ладони голову. И улыбалась.

– Он придет очень скоро, – сказала сестра, потом вспомнила, что лицо ее закрывает маска, подняла ее и повторила: – Очень скоро.

Я подошел к тумбочке у кровати, выдвинул ящик. Светлячки порхали внутри банки. Я достал из гнезда кусок скорлупки яйца, из которого никогда не вылуплялся цыпленок, и положил рядом с осколком на тумбу. Это были две самые важные потери в жизни. Внутри меня что-то изменилось, будто лопнуло.

Я забрался наверх и лег.

– Почему ты так уверена, что он придет?

– Знаю, и все.

Она оказалась права.

Человек-сверчок появился в подвале через пять квадратов на календаре.

33

Ночью сестра разбудила меня, прошептав в ухо:

– Он идет.

Спросонок я не сразу ее понял. Сестра вцепилась в раму и стала трясти.

– Человек-сверчок идет.

Я сразу открыл глаза. От страха меня затошнило. Я прижал к себе подушку, стал вслушиваться и ждать, когда раздадутся его шаги. Или бухнет, опускаясь на пол, его мешок.

– Ты уверена? Я ничего не слышу, – через несколько минут сказал я сестре.

– Сегодня та ночь, которую мы ждали.

– Но я ничего не слышу. – Я потянул простыню к подбородку.

– Ты все еще мне не веришь? – Сестра скрестила руки и села на своей кровати. – Что ж, тогда придется все отменить. Две недели подготовки впустую. Оставайся в подвале навсегда. А я расскажу Человеку-сверчку, что ты здесь. Только вот дождусь, когда он появится.

Сестра говорила уверенно, потом что-то пробормотала о том, как разочаровалась во мне, и замолчала. Я воспользовался тишиной и навострил уши, надеясь вскоре услышать один из тех звуков, которые свидетельствуют о приближении Человека-сверчка.

Ничего. Только капала вода в бачке унитаза.

Затем в комнате раздался треск. Стена справа дрогнула, а потом и простыня в моих руках.

– Человек-сверчок, – прошептал я.

Лицо сестры сразу появилось над моим матрасом.

– Видишь? Ты должен успокоиться, – сказала сестра и принялась разгибать мои пальцы, вытягивая простыню. – Иначе тебе не удастся проскочить мимо него незамеченным.

Она имела в виду тот момент, когда Человек-сверчок выйдет из шкафа в комнате родителей, он может даже задеть меня, потому что мне придется спрятаться среди висевшей там одежды. Я представил, как трутся друг о друга его колени, когда он двигается, потом стал перебирать в голове все детали плана, который мы так тщательно разрабатывали.

– Пора, – сказала сестра.

Я стал слезать вниз, но на полпути остановился и положил подушку так, чтобы было похоже на спящее тело. Я примял ее, будто сплю на боку, поджав ноги. Закончив, я спрыгнул на пол. Босым ногам стало холодно.

– А как я буду ходить там, наверху? – спросил я.

Сестра бродила по комнате.

– Обычно, как всегда, – ответила она, не останавливаясь.

– Но я ведь в одних трусах.

Она вздохнула и принялась рыться в комоде, где лежали наши с братом вещи.

– Ничего не вижу, – фыркнула она.

Через несколько секунд она уже присела передо мной на корточки.

– Руки вверх. – Натянула футболку. Ворот сопротивлялся и не сразу пропустил мою голову. – Теперь обувь.

Я взялся за плечо сестры и поднял левую ногу. Она ловко надела тапку.