Огородник

Архитектурная композиция из порванных и раздавленных машин торговцев никуда не делась, но теперь её обильно украсили новые алые мазки. Десятки легковых машин, грузовиков и несколько автобусов, выстроились в рядок у обочины или съехали в кювет. Одни из них тормозили сами, других судя по следам пуль на лобовых стеклах и капотах останавливали очередями из автоматов. Видимо где-то рядом перезагрузился плотно заселенный кластер, и люди еще не знающие о том, какую страшную шутку сыграла с ними судьба, спокойно продолжали ехать по дороге. И перехватывались теми тварями, по сравнению с которыми любой элитник казался не таким уж и монстром. Сотни тел, преимущественно мужских, было свалено у дороги не слишком-то аккуратной кучей, из под основания которой сочились настоящие ручьи крови. Компанию им составляли дети и несколько старух. А вот женщинам повезло гораздо меньше - большую их часть лишили одежды и прикрепили к притащенному откуда-то длинному бревну, банально прибив ладони несчастных к плотной древесине при помощи строительного пистолета с большими гвоздями. Впрочем, нескольких бедолаг постигла и иная судьба. На ближайшем фонарном столбе еще слабо дрыгался повешенный вниз головой за какие-то грехи парень. В кругу свежей гари чернело три обвязанных проволокой человекообразных головешки. А как раз сейчас какая-то мразь в не по погоде длиннополом одеянии развлекалась тем, что рубила длинным кинжалом на куски отчаянно дергающийся обрубок, еще минут двадцать назад скорее всего бывший симпатичной девушкой, а ныне старающийся уползти от него подальше на кровоточащих культях. Между уничтоженных грузовиков сновали люди в однообразной серой униформе, тщательно подбирающие все ценное и почти не обращающие внимания на тела людей. Исключением были те, кто насиловал варварски пришпиленных к не дающему им выпрямиться и убежать грузу женщин. И выставленные на дальних подступах караулы, останавливающие водителей, которые не сумели издалека рассмотреть достаточно подробно творящуюся на дороге кровавую вакханалию.

- Быстро сажай дрона, пока его не заметили, это Последний Рейх. Гибрид бандитского формирования и секты, с немыслимой для прочих стабов эффективностью пополняющий ресурсы за счет раз за разом перезагружающегося города из мира победивших фашистов. - Похоже, Кент принял восклицание Кулибина за вопрос, поскольку принялся на него довольно развернуто отвечать. - Его представителей старательно приучали к тому, чтобы относиться к чужакам как к подлежащей уничтожению помехе, обязанным до конца жизни трудиться на представителей высшей касты невольникам, или, в лучшем случае, временным союзникам, которые однажды в будущем обязательно окажутся порабощены или уничтожены.

-Редкостные ублюдки, которых нельзя назвать мурами исключительно из-за расстояния до Внешки, им лень возить в такую даль быстро портящиеся органы своих жертв. - Гектор одновременно и радовался тому, что дрон не передавал звуков и печалился излишне качественным кадрам съемки, которые Кулибин несмотря на нахлынувшую на него дурноту успел сохранить. Про художества Последнего Рейха в стабе ходили слухи один гаже другого. Чего стоили только одни их мобильные спорановые фермы - грузовики с прикованными к их бортам пустышами. В неволе зараженные развивались очень неохотно и медленно, но если возить их по едва-едва загрузившимся кластерам и откармливать еще не успевшими обратиться живыми людьми, то до бегуна тварь морфировала всегда. А потом ей вскрывали череп и ловили следующего. Польза от этой группировка была всего одна, да и то крайне сомнительная. Она словно пылесосом собирала в себя наиболее отпетых мерзавцев региона, как правило, с легким сердцем дающих присягу всегда и везде изничтожать разнообразных «недочеловеков» и потому редкостные ублюдки по большей части находились среди своих и не выдавали себя за членов приличного общества. - Если иммунные у них хотя бы проходят по графе «потенциально полезные, хотя и опасные при неумелом обращении активы», то еще не успевшие обратиться зараженные от пустышей отличаются по мнению подобных мразей только одним. На них можно сорвать неизбежно накапливающийся в условиях Стикса стресс, подвергая несчастных изнасилованиям, казням и пыткам.