Ограбить Императора

Переговорив с Большаковым, Прокопий подогнал автомобиль к зданию, стоявшему напротив «Товарищества Фаберже», и поднялся на второй этаж, где находилась оперативная квартира. Полгода назад в ней размещался стоматологический кабинет и квартира. Хозяина вместе с домочадцами выселили, как только ЧК стала интересоваться «Товариществом Фаберже». Через большие окна квартиры было видно, как к парадному входу «Товарищества» подъехал грузовик с посольскими номерами, а еще через полчаса двое молодых людей приволокли к машине объемный ящик. Открыв борт грузовика, они установили его на деревянное дно. Даже через улицу можно было слышать шарканье, когда они придвинули его к самой кабине. Водитель, выйдя из машины, наблюдал за стараниями молодых людей, не собираясь им чем-то помочь. Он с наслаждением курил, а на его суховатом лице была такая сладость, что за глубокую затяжку ядовитого дыма он готов был отдать все сокровища мира.

Все получалось именно так, как и говорил товарищ Большаков. Трудно сказать, на какие именно рычаги он нажимал, но грузовая машина прибыла именно в назначенный час. Подняв трубку, Прокопий произнес:

– Соедините меня с товарищем Большаковым.

Через минуту раздался ровный, почти равнодушный голос заместителя ЧК:

– Слушаю.

– Подъехала грузовая машина, так, как вы и говорили.

– Хорошо, – прозвучал все тот же равнодушный голос. – Продолжай наблюдение за этой контрой. Потом доложишь.

– Есть! – отозвался Прокопий.

В революцию Прокопий Буцаев пришел значительно раньше, чем большинство его ровесников, позанимавших сейчас ключевые позиции.

Родился он в семье зажиточного казанского купца, надеявшегося, что со временем его единственный сын станет наследником значительного кожевенного производства. Все изменилось враз, когда любимая девушка уговорила его посетить марксистский кружок. Возможно, что подобное посещение впоследствии воспринималось бы им, как ничем не примечательный эпизод его жизни, который выветрился из его памяти, если б не нагрянувшие жандармы. Прокопия вместе с остальными молодыми людьми арестовали и препроводили в пересыльную тюрьму, откуда по ходатайству отца, сделавшего весьма существенное пожертвование городу, был отпущен.

Большинство его сверстников после задержания шарахались от революционных идей как черт от ладана, он же, наоборот, лишь только получил надлежащую прививку и вскоре тайно эмигрировал в Германию, где получил настоящую революционную закалку, откуда впоследствии вышел подготовленным бомбистом.

Вернулся Прокопий в Петроград сразу после Февральской революции, объявившей амнистию политическим заключенным, и вскоре примкнул к большевикам, набиравшим силу. Именно Василий Большаков, знавший Прокопия по иммиграции, позвал его в петроградскую ЧК, и Буцаев, ни секунды не сомневаясь, принял предложение.

Из «Товарищества Фаберже» стали выносить чемоданы и небольшие ящики. Судя по тому, как у носильщиков подкашивались ноги, груз был весьма тяжелый. Еще через полчаса он был погружен в машину. Двое сопровождающих, одетых в студенческие френчи, заняли место в кузове, посол разместился в кабине, и машина тронулась. Прокопий Буцаев быстро сбежал вниз и, прыгнув в автомобиль, поехал за грузовиком.

Глава 12. Налет на посольство

Грузовик подъехал к норвежскому посольству, у входа их встречал военный атташе, облаченный в военный френч песочного цвета. Широко улыбнувшись, он вытащил из кармана часы и громко сказал вышедшему из кабины Эдварду Одье:

– Узнаю знаменитую швейцарскую пунктуальность. Вы приехали ровно через три часа! Похвально, господин посол. Что ж, прошу! – распахнул он дверь перед гостем. – Надеюсь, что в нашей миссии вам будет не только надежно, но и уютно.

Студенты, схватив винтовки, боевито повыпрыгивали из кузова и, взяв по объемному чемодану, бодро зашагали в распахнутые двери. Когда весь груз был перенесен в помещение, военный атташе Норвегии напутствовал новоиспеченную охрану:

– Никому не открывать, а если кто-то будет вламываться, можно позвонить по телефону, – показал он на громадный черный аппарат, стоявший прямо в середине стола. – Рядом милицейский участок, так что приедут быстро. – Посмотрев на часы, озабоченно заметил: – Однако как быстро течет время в государственных делах. Едва пришел на службу, а уже надо уходить.

– Я могу вас подвезти, – сказал Одье, кивнув на грузовик.

– Мне недалеко, Эдвард, пройдусь пешком. Авось не застрелят. Ха-ха!

Уверенной походкой профессионального военного атташе зашагал по длинному коридору, терзая дубовый паркет металлическими подковками.