Ограбление казино

— Тут есть два способа, — произнес Фрэнки. — Легкий и трудный. Легкий — это вы все возьмете и сделаете так, как вот этот парень. Трудный — мы к вам подойдем сами и прочее, а я от такого нервничаю. Его видите вот? — Фрэнки повел обрезанными стволами на Расселла. — Мне нормально — это вот совсем так, как ему нервно. Когда нервно мне, ну — вы б его тогда видели, я так вот думаю, хотя совсем не хочется. Думать то есть, да еще если у него ствол. А у него ствол. Теперь чего нам хочется — а хочется нам, чтоб вы все позалезали себе в лопатники, в шкалики, нутряки и прочее. И в ремешочки свои, где такие змейки изнутри, — что у вас там? И либо начнете все это сразу выкладывать — либо можете сидеть и делать вид, что у вас в носке ничего нет. Потом, когда все выложат, что хотели, мы с моим нервным другом пройдем и проверим. И те, те ребята, которые всего не вспомнили, — мы им, по меньшей мере, зубы повыставляем. Как вам такое, а?

Никто ничего на это не сказал.

— Хорошо, — продолжал Фрэнки. — Мне тоже нравится. Чем меньше тех, кому не надо делать больно, тем лучше. В общем, не облажайтесь. Выгребайте все, не шумите, и никто не пострадает. Дело только в капусте.

Остальные мужчины вытащили бумажники и выложили деньги на столы. Двое сняли мокасины с латунными приблудами на подъеме, вытащили деньги и положили на столы. Один — в синей клетчатой рубашке — снял ремень, расстегнул молнию изнутри и вытащил четыре пятидесятки, сложенные вдоль. И тоже выложил на стол.

Фрэнки вернулся к двери. Расселл переходил от стола к столу, собирал деньги. Складывал их в открытый чемоданчик. Потом захлопнул его. Сунул тридцать восьмой себе за пояс. Взял по чемоданчику в руки. Фрэнки сделал два шага вперед. Расселл миновал его и остановился у двери.

— Я передумал, — сказал Фрэнки. — Он очень нервничает. Хочет уйти. Я этому парню ни в чем, блядь, не перечу. Не будем мы вас никак проверять. Вы очень умные. Не глупейте. Никто не умер. Не пытайтесь за нами гнаться.

Расселл открыл дверь и вышел. Быстро прошагал по террасе к лестнице. Поставил один чемоданчик, освободил правую руку и стащил с головы лыжную шапочку. Сунул ее в карман. Снова взял чемоданчик. Тихо спустился по лестнице с обоими в руках.

Фрэнки медленно водил стволами обреза из стороны в сторону, ощупывая всю комнату. Подождал он секунд сорок. Никто не пошевелился. Фрэнки стоял у самой двери.

Потом быстро открыл ее, попятился, захлопнул и подтащил к ней кресло. Подождал.

Шагнул прочь от двери. Сунул обрез под куртку. Быстро прошел по террасе. На ходу снял шапочку. Быстро спустился и прошел через всю стоянку. Расселл уже сидел в машине. Фрэнки забрался за руль и завелся. Не включая фар, «крайслер» быстро и тихо прокатился по выездной дорожке, под дубы и в темноту.

5

В пять минут третьего пополудни серебристый «торонадо», черная виниловая крыша, род-айлендский номер «651 ар-джей», проехал по Бойлстон-стрит и, плавно свернув на крайнюю правую полосу, пристроился перед изумрудно-белым «флитвудом», незаконно прибившимся на стоянку перед пабом «1776». Остановился «торонадо» напротив «Бригамз» — в одном корпусе от перекрестка с Тремонт-стрит.

Джеки Когэн в куртке из рельефной замши выронил «салем» на тротуар, наступил на окурок и сел в «торонадо». Захлопнул дверцу. Не взглянув на водителя, сказал:

— Бери вправо и пару кварталов.

На водителе была светло-серая рубашка из шотландки. И очень длинные белые волосы. Он выжал гидраматику.

— Не к суду, я понимаю? — уточнил он.

— Не, — ответил Когэн. — Просто здоровая яма. Вся строительная братия — только и всего. Там их обычно трое-четверо, сидят в машинах, греются. Не думай.

Водитель повернул направо по Тремонту.

— Очень переживал, — произнес он. — Когда я сказал, что позвонил, и Диллон велел с тобой увидеться, он очень разволновался. Как мужик?

— Не годится, — ответил Когэн. — Пришел в понедельник, три недели его не было, и приходит в понедельник, просит, чтоб другой парень его заменил. Во вторник-среду его, по-моему, вообще не было, а вчера позвонил, говорит: тот, кто его подменял, не может, пусть я кого-нибудь еще найду. Ну я и нашел. Сегодня его тоже нет. Говорят, врач сказал, не надо напрягаться, он в больнице пролежал больше двух с половиной недель, а если не будет напрягаться, на этой неделе все будет в норме. В общем, он ходит, но выглядит паршиво, я его видел — вчера видел его. В руку ему еще сандалят, он говорит, что напряжно от этого все равно, курить бросил, а лучше б, наверно, не бросал. Говорит, ему в грудь как ножом засаживают.

— Наверно, значит, какое-то время не сможет ничего тягать, — сказал водитель. Он остановился на красный на перекрестке с Нилэнд-стрит.