Ограбление Харон

– Дом художницы Стрельниковой не пострадал, я к нему уже с трех сторон присмотрелся. Ну а что звонок не работает, так ведь света нет! Пока… И когда новую подстанцию установят – неизвестно.

– А-а-а… теперь все понятно.

Получив нужные сведения и комментарии, Шалавин и сам решил высказаться. Не стал скрывать, так сказать, свои знания и начитанность:

– Скорей всего это не хулиганы виноваты. Вся беда в атмосферном электричестве. Точнее, в его невероятно избыточном количестве. И когда стихия бушевать начинает, что угодно горит и даже стекла сами собой лопаются.

Судя по скептической улыбке Петьки, известному Делавару он не поверил:

– Приедут эксперты – во всем разберутся. А вам тут помочь?

И он кивнул головой в сторону дома госпожи Стрельниковой. Теперь уже скептически ухмыльнулся Шалавин:

– Стрелять начнешь по двери? Или пистолетом добросишь? – И уже глядя вслед уходящему и явно обиженному стражу порядка, выкрикнул: – Телефоны мобильные ведь продолжают работать! Вот я и позвоню Зинаиде Ивановне!

Но у самого-то телефона не было! А потому, дождавшись, пока он останется на улице в гордом одиночестве, Шалавин с кряхтением стал перелезать забор. Как раз удобное место нашел, возле столба, упираясь то в него, то в доски забора. Забрался наверх, а уж вниз всяко-разно спрыгнуть легче.

А там и до крыльца добрался, первым делом подергал ручку наружной двери. Подергал и тут же непроизвольно отдернул руку. После чего, бледнея, уставился на испачканные в крови пальцы.

Утро резко перестало быть томным и счастливым.

Глава 13

Война сновидений

Как успели Роман и Трофимыч между собой обсудить и понять, получалось, что дельтанг во сне не нуждался. В прошлую ночь он не испытывал сонливости и всю эту – продержался бодрячком. Да и когда Ландер уже в падении на кровать засыпал, свалившись туда не раздеваясь, господин Шенгаут собирался нести вахту, оставаясь у своего соратника и носителя на шее. Ну и попутно обдумывать все, что надлежало сделать в наступающем дне.

Что еще запомнил Трофимыч, перед тем как его сознание словно в туман окунулось, так это медленно открывающуюся в спальню дверь. Но объяснение отыскалось заранее, еще не видя, кто пытается войти или заглянуть:

«Наверняка госпожа Стрельникова колотится. Ждала своего кавалера, ждала, да и плюнула на гордость. Решила сама проявить инициативу. Ну и, хе-хе, малость опоздала…»

Дальше он ничего не видел, не слышал, зато появилось четкое ощущение, что он спит и ему снится вполне приятный, можно сказать, блаженный сон. Или воспоминание? Вначале не удавалось понять…

Он молод, не больше двадцати пяти. Тело крепкое, пружинистое, звеняще отзывается на любое желание. Кажется, достаточно сильно оттолкнуться от земли, как за спиной появятся крылья и удастся взлететь как птица. Ноги безжалостно топчут цветочный ковер летнего раздолья и настойчиво торопятся на вершину пологого холма. Да и в сознании довлеет важность скорейшего восхождения.

Поэтому Никита Трофимович переходит на бег и уже в течение минуты, совершенно не ощущая усталости, добирается к цели. И там замечает сидящую к нему спиной женщину. Она в полупрозрачной ночной сорочке, волосы распущены, скрывают все лицо, плечи и руки. Но в то же время у Никиты крепнет ощущение, что он хорошо знаком с этой женщиной. Может, даже когда-то был в нее влюблен. Так что он смело заговаривает с ней, стараясь не напугать громким голосом:

– Привет! Я уже здесь!

После чего обходит сидящую на траве женщину по малому кругу. И с нарастающим изумлением понимает, что она связана! Ее руки, опутанные веревкой, выступают за водопад волос и накрепко привязаны к спутанным ступням. Мало того, судя по невнятному мычанию, женщина еще и говорить почему-то не может.

Наклонившись, Трофимыч аккуратно раздвигает волосы, скрывающие лицо, и непроизвольно вздрагивает:

– Элла?!. Почему ты здесь?!. Что с тобой?!.

При этом видит, что женский рот плотно закрывает кляп в виде черного мяча. А чтобы кляп не вывалился наружу, он прижат ремешком вокруг головы. Но что самое неприятное и досадное, ни до кляпа, ни до веревок никак дотянуться не получается. Словно некая упругая преграда покрывает толстым слоем все тело Эллы Витальевны Яровой, кроме ее волос.

Тогда Никита догадался и подхватил на руки все тело пленницы. Приговаривая при этом:

– Надо тебя лишь отнести подальше отсюда, и все путы спадут…

Начал спускаться со своей ношей с холма и даже не заметил, как кляп пропал. После чего мужчина дернулся от дыхания в ухо и тихого голоса:

– Куда ты меня несешь? Все равно у нас никакой семейной жизни не получится…

– Получится! – улыбался довольно Шенгаут. – В твои тридцать восемь ты еще успеешь пару раз родить.

– Может, и успею… Но зачем тебе такая старуха? Тебе только двадцать, надо искать сверстницу или вообще молоденькую девчушку…

– Ну-ну! Не скромничай! Ты прекрасна и в полном расцвете своей женской красоты. Это я – уже старый маразматик, которому давно за девяносто. Или ты забыла, сколько мне лет?