Ограбление Коффигнела

— Должно быть, он ушел другой дорогой, — генерал выполнял мои инструкции, болтая вздор, как будто я стоял рядом, — потому что, если бы он пошел в мою сторону, я бы увидел его, а если бы он влез на изгородь или на насыпь, то один из нас наверняка бы его заметил…

Он говорил и говорил, пока я подбирался к валу, по которому проходила дорожка, и искал, за что зацепиться на грубой каменной поверхности.

Человек на тропинке, спрятавшись за куст, смотрел на говорящего генерала. Он увидел меня только тогда, когда я ступил на тропинку.

Он прыгнул, подняв вверх руку. Я тоже прыгнул, вытянув обе руки. Камень, на который я наступил, свалил меня с ног, но спас мою голову от пули.

Падая, я вытянул левую руку и схватил незнакомца за ноги. Он свалился на меня сверху. Я ударил его, поймал руку, в которой был зажат пистолет, и только собрался вцепиться в нее зубами, как подбежавший генерал, пыхтя, оттолкнул от меня человека дулом ружья.

Когда подошла очередь вставать, оказалось, что это не так просто. Вывихнутая лодыжка не желала удерживать свою долю моих ста восьмидесяти с чем-то фунтов. Перенеся вес на другую ногу, я направил луч фонаря на пленника.

— Привет, Флиппо! — воскликнул я.

— Привет, — сказал тот, не выказывая особой радости от того, что его узнали.

Он был пухлым итальянцем лет двадцати трех-двадцати четырех от роду. Четыре года назад за участие в ограблении я помог отправить его в Сан-Квентин. Несколько месяцев назад его условно освободили.

— Тюремному начальству это, пожалуй, не понравится, — сказал я.

— Вы спутали меня с кем-то, — жалобно заговорил он. — Я ничего не делал и должен был встретиться здесь с друзьями.

А когда все это началось, мне пришлось спрятаться, потому что у меня есть судимость, и если меня поймают, то опять засудят. И вот вы ловите меня и думаете, что я замешан в этом деле!

— Ты прямо мысли читаешь, — подтвердил я и спросил генерала: — Мы можем упрятать эту птичку ненадолго под замок?

— В моем доме есть чулан с крепкой дверью и без окон.

— То, что надо. Шагай, Флиппо.

Генерал Плешков повел юношу, а я хромал за ними, осматривая пистолет Флиппо, в котором не хватало ровно одного патрона, которым он выстрелил в меня, и перезаряжая свой.

Мы поймали нашего пленника на участке русских, и нам не пришлось далеко идти.

Генерал постучал в дверь и крикнул что-то на своем языке. Щелкнули затворы, заскрежетали петли, и дверь отворил русский слуга с густыми усами. Позади него стояли княжна и крепкая пожилая женщина.

Мы вошли и, пока генерал рассказывал домочадцам о поимке, водворили пленника в чулан. Я обыскал его и забрал нож и спички. У него не осталось ничего, что могло бы помочь ему выбраться. Потом я запер дверь и придвинул к ней шкаф. Затем мы спустились вниз.

— Вы ранены! — воскликнула княжна, увидев, что я хромаю.

— Всего лишь подвернул ногу, — сказал я. — Но она меня действительно беспокоит. У вас не найдется пластыря?

— Да.

Она сказала что-то усатому слуге, который вышел из комнаты и тут же вернулся, неся рулоны бинта и пластыря и таз с дымящейся водой.

— Присядьте, пожалуйста, — сказала княжна, забирая все это у слуги.

Но я покачал головой и взял пластырь.

— Мне нужна холодная вода, потому что я должен буду опять выйти под дождь. Если вы покажете мне ванную, я справлюсь и сам.

Мы немного поспорили, но в конце концов я забрался в ванную, пустил на ногу холодную воду и стянул ее пластырем так туго, как только можно было, не нарушив кровообращение. Вновь надеть мокрую туфлю оказалось непросто, но, когда я покончил с этим, у меня снова были две крепкие ноги — правда, одна из них побаливала немного.

Вновь присоединившись к остальным, я заметил, что выстрелов не слышно, завеса дождя поредела, а ночная тьма уступила место серенькому рассвету.

Я застегнул плащ, и в этот момент у входной двери застучал молоток.

Послышалась русская речь, и в комнату вошел юный русский, которого я встретил на пляже.

— Александр, ты… — Дородная пожилая женщина вскрикнула, увидев кровь на его щеке, и лишилась чувств.

Он не обратил на нее никакого внимания, как будто давно привык к ее обморокам.

— Они уплыли на лодке, — сказал он мне.

Девушка и двое слуг-мужчин окружили женщину и перенесли ее на кушетку.

— Сколько их было? — спросил я.

— Я насчитал десять и думаю, что пропустил не больше одного или двух.

— Мужчины, которых я послал туда, не смогли их остановить?

Он пожал плечами:

— А что бы вы сделали? Нужно иметь крепкий желудок, чтобы идти на пулемет. Ваших людей выбили из зданий почти сразу, как они прибыли туда.

Женщина, упавшая в обморок, пришла в себя и засыпала юношу взволнованными вопросами по-русски. Княжна надевала свою голубую накидку. Женщина оставила в покое парня и спросила ее о чем-то.

— Все кончилось, — сказала княжна. — Я собираюсь пойти посмотреть на развалины.

Эти слова прозвучали призывом. Через пять минут все мы, включая слугу, направились к подножию холма. Позади нас, вокруг нас, впереди нас под легкой теперь моросью торопливо шли другие люди, их взволнованные лица были бледны в слабом утреннем свете.