Ограниченный контингент

– В смысле – воевать. С америкосами, немцами, китайцами. На крайняк – с жителями герцогства Люксембургского. А не в Баку между нерусями встревать. Они хоть и чурки, но наши чурки, советские.

– Ну и пошёл на хрен, Яковлев. Кочевряжится ещё. Как «ЗабВО» расшифровывается, знаешь?

– Забайкальский военный округ.

– А вот штырь тебе в грызло. «Забудь вернуться обратно», понял? Под Борзю* (*Борзя – город в Забайкальском крае, 378 км от Читы) поедешь. Иди отсюда.

* * *

Вторую танковую дивизию вывели из Монголии в Забайкальскую степь, голую и холодную. Братья-монголы вдруг вспомнили про свою великую историю. Как они с Чингисханом раком ставили весь мир от Японии до Адриатики и от Рязани до Индии. Попросили, короче, с вещичками на выход.

– Не-ет, вещички оставьте. Технику там, военные городки. Бесплатно.

– С какого перепугу?

– А чего вы нам дань не платите? Знаете, сколько процентов за пятьсот лет натикало?

И вот, приехали. Оловянная, Безречная, Шерлова Гора* (*поселки городского типа в Забайкальском крае)…

«Китаю триппером грозя, стоит красавица БорзЯ».

* * *

– Тащ майор, сташленант Яковлев прибыл для дальнейшего прохождения….

– Да тихо ты, не ори. Комполка разбудишь.

– А он что, в штабе спит?

– А где ещё, на улице при минус сорока? В городке воды и тепла с октября нет, а в полку мы хоть топим. Садись к столу. Водку пьёшь?

– Да как-то…

– Не ссы, старлей. Мы все тут попали. Я вон должен был в Москву переводиться, а сюда влип. Так что будь проще. Наша задача – выжить. Весной легче будет. Знаешь, почему наше место дислокации называется «станция Безречная»?

– Ну, степь же. Речек нет.

– А вот хуюшки. Просто молодой старлей вроде тебя приехал сюда, посмотрел по сторонам и лишился дара речи.

* * *

Технику поставили в голой степи – выходили-то из Монголии, как убегали, ничего подготовить не успели. Когда сливали из танков летнее топливо прямо в грунт, приехал местный председатель колхоза – багроворожий дядька с четырёхметровым шлейфом перегара.

– Родненькие, погодите! Дайте горючки хоть тонны три!

– Не положено. Вали отсюда.

Дядька распахнул на груди драный бараний тулуп, закатил белки в красных прожилках.

– Га-а-ды! Фашисты! Мне весной трактора чем, говном заправлять? Из района только бумажки шлют! Кооператоры эти долбанные за взятки всю соляру скупили! Что ж нам, подыхать?

– А мы все тут скоро подохнем. Придут сюда китайцы жить, на наших косточках фанзы* (*фанза – распространенный в Китае тип одноэтажного традиционного дома) себе построят.

В одном майор ошибся. Китайцы не фанзы – небоскрёбы строят.

* * *

К декабрю стало совсем худо. Уголь кончался, топили еле-еле. Воды едва хватало для кухни. Вши были у всех, кто не догадался побриться наголо – даже у некоторых офицеров.

В казарму, рассчитанную на двести человек, набился целый полк. Жить в палатках невозможно. Дезертиров, правда, не было – нет дураков в степь убегать. А вот некоторые офицеры из отпусков месяцами не возвращались…

В тот день Максим заступал помощником дежурного по полку. После развода запаханный начальником караула комроты-пять Олежка Сахно (однокашник по училищу) отозвал Яковлева в сторонку.

– Максим, только без передачи. Округ набирает команду офицеров– танкистов. Отправят в Карабах, за армян воевать. Соображаешь? Платить обещают чуть ли не по тыще.

– Рублей?

– Хуей! Долларов американских! Ты их видел когда-нибудь?

– Армян?

– Ты чё-то тупишь сегодня всерьёз, не как обычно. Доллары! Доллары, блядь, видел когда-нибудь?

– Гы.

– А я вот не видел никогда. Короче, я тебя записываю. Только никому, слышь? А то желающих набежит.

– Нет.

– Чего «нет»?

– Не поеду. Вот прикинь: ты с этой стороны, а Вагифка Мирзоев – с той. Вы же корешились в училище. Неужели будешь в кореша стрелять?

– Ну… Это… Почему он должен обязательно мне попасться?

– Хорошо. Не он. Ибадов из сорок второй группы, например. Мы же все – советские офицеры. Братья, блядь. Да и не только офицеры. Одно дело – чурок чморить, как ты своих бойцов гоняешь. И совсем другое – убивать.

– Как хочешь. А я поеду. Здесь подохнем все. Ни квартиры, ни бабок, ни перспективы.

– Давай, Олежка. Мочи. Только когда русские танки вдруг на Украину попрут, не удивляйся. Потому что это – гражданская война, понимаешь? Начнется в Карабахе, а потом не остановишь.

– Можно подумать, от тебя что-нибудь зависит! Начнется, так не из-за нас!

– Если не можешь остановить подлость, так хотя бы в ней не участвуй!

– Да пошел ты! Святой нашелся!

Олег сплюнул, развернулся на каблуках и побежал догонять караул.

Максим постоял, глядя в спину приятелю. Да. Изменился ты, Олежка. Такие ли мы в училище были? Сигарету – по кругу, портвейн, купленный в складчину на курсантские копейки, – с горла… А теперь – доллары…

* * *

Максим вернулся после проверки парка в час ночи, промерзший до костей и голодный.

– Давай, старлей, там картошка осталась. Поешь и отбивайся до пяти утра.

– Тащ майор, а караул проверить?

– Там Сахно начкаром. Хули его проверять?

– А чего ротного начкаром запахали? Не положено, вроде.