Огромное окно

– Тогда придется мне поучить ее правильному английскому языку, – натянутым тоном произнесла Тетя Жозефина. – Да и всем вам не мешает поупражняться в грамматике. Грамматика – это величайшая радость в жизни, вы не находите?

Все трое переглянулись. Вайолет была скорее склонна сказать, что величайшая радость в жизни – изобретать, Клаус сказал бы – читать, ну а для Солнышка не было большего удовольствия, чем кусать разные предметы. Бодлеры относились к грамматике с ее многочисленными правилами про то, как писать и говорить по-английски, примерно так же, как относились к банановому хлебу – неплохо, но восхищаться нечем. Однако противоречить Тете Жозефине было как-то невежливо.

– Да, – решилась наконец Вайолет, – грамматика нам всегда нравилась.

Тетя Жозефина кивнула и одарила Бодлеров слабой улыбкой:

– Хорошо, сейчас я вас отведу в вашу комнату, а осмотр дома мы продолжим после обеда. Когда будете открывать дверь, просто толкните ее. Ни в коем случае не трогайте стеклянную дверную ручку. Я всегда боюсь, что шишка разлетится на миллион осколков и один из них попадет мне в глаз.

Бодлеры уже начинали думать, что им не разрешат дотрагиваться ни до одного предмета в доме, тем не менее они улыбнулись Тете Жозефине, толкнули дверь, и глазам их предстала большая светлая комната с абсолютно белыми стенами и простым синим ковром на полу. Там стояли две нормального размера кровати и нормальная детская кроватка, явно предназначенная для Солнышка, и все три были застелены простыми синими покрывалами. В ногах у каждой кровати стоял сундучок для вещей. На дальнем конце комнаты находился большой стенной шкаф для одежды, небольшое окошко, чтобы выглядывать наружу, и средней величины горка из консервных банок неизвестного назначения.

– Извините, что у вас одна комната на троих, – сказала Тетя Жозефина, – но дом не слишком велик. Я постаралась обеспечить вас всем необходимым и хочу надеяться, вам будет удобно.

– Не сомневаюсь, – сказала Вайолет, внося чемодан в комнату. – Спасибо большое, Тетя Жозефина.

– В каждый сундук положен подарок, – продолжала Тетя Жозефина.

Подарки? Бодлеры уже давным-давно не получали подарков. Тетя Жозефина с улыбкой подошла к первому сундуку и открыла его.

– Для тебя, Вайолет, прелестная новая кукла с целым комплектом одежды. – Тетя Жозефина достала со дна пластмассовую куклу с крошечным ротиком и огромными широко раскрытыми глазами. – Ну разве она не очаровательна? Ее зовут Красотка Пенни.

– Ох, благодарю вас, – сказала Вайолет. В четырнадцать лет ей было уже поздно играть в куклы, да и раньше она их не очень жаловала. Однако она выдавила из себя улыбку, взяла Красотку и похлопала ее по пластмассовой голове.

– А для Клауса, – продолжала Тетя Жозефина, – у меня модель поезда. – Она открыла второй сундук и достала маленький паровозик. – Ты можешь уложить рельсы в том пустом углу комнаты.

– Здорово, – сказал Клаус, стараясь изобразить восторг. Ему никогда не нравились модели поездов – столько трудов, пока собираешь, а когда наконец соберешь, поезд только и делает, что ездит без конца по кругу.

– А для Солнышка, – Тетя Жозефина запустила руку в сундук поменьше, стоявший в ногах детской кроватки, – у меня тут погремушка. Смотри, Солнышко, как она гремит.

Солнышко улыбнулась Тете Жозефине, показав все свои четыре острых зуба. Но старшие-то знали, что Солнышко терпеть не может погремушек из-за раздражающих звуков, которые они издают, если их потрясти. Ей уже дарили погремушку, и то была единственная вещь, которую ей не жалко было потерять в пожаре, уничтожившем бодлеровский дом.

– Какие щедрые подарки, – сказала Вайолет. Как девочка вежливая, она не добавила, что все эти вещи не особенно им нравятся.

– Но ведь я очень рада, что вы будете у меня жить, – сказала Тетя Жозефина. – Я так люблю грамматику. Я в восторге от того, что могу разделить мою любовь с тремя такими милыми детьми. А сейчас даю вам несколько минут, чтобы устроиться, после чего мы пообедаем. До скорой встречи.

– Тетя Жозефина, – остановил ее Клаус, – а для чего эти жестянки?

– Бон те? Для грабителей, разумеется. – Тетя Жозефина поправила волосы на макушке. – Вы, наверное, не меньше меня боитесь грабителей. Поэтому каждый вечер, ложась спать, кладите жестянки у самой двери, когда грабители войдут, они наступят на них, и вы проснетесь.

– Но что же мы будем делать после того, как проснемся и увидим рассерженного грабителя? – спросила Вайолет. – Уж лучше спать, пока он грабит.

Глаза у Тети Жозефины расширились от ужаса.

– Рассерженный грабитель? – повторила она. – Рассерженный грабитель?! Зачем ты так говоришь? Ты хочешь нас напугать, чтобы нам стало еще страшнее?

– Нет, конечно, – запинаясь, пробормотала Вайолет, не указав Тете Жозефине, что та сама завела разговор на эту тему. – Извините. Я совсем не хотела вас пугать.

– Хорошо, ни слова больше об этом. – Тетя Жозефина нервно бросила взгляд в сторону банок, как будто грабитель как раз в этот момент наступал на них. – Через несколько минут увидимся за обеденным столом.