Огромный черный корабль

Сегодня министр Науки был в приподнятом настроении, и дело было не в банкете, он ушел оттуда в самый разгар веселья, староват стал для оргий ученого совета, нет, ему очень понравилось утреннее совещание на кафедре Стратегии. Вначале все было как обычно, скучная рутина, повторяющаяся всегда: доклад о неуклонном росте мощи и о том, что надо крепить и крепить ее, родную; о вероломстве Республики, о ее реваншистских поползновениях, ползущих все дальше; о возможности адекватного, сокрушительного ответа-привета, если позовет труба; о том, сколько надо их — родимых кровинушек, собранных руками умелыми, сколько их требуется для полной адекватности с перевыполнением, и о всяких таких прочих скучных, набивших оскомину вещах. А вот прения получились интересными. Рассмешил этот, как его бишь, подающий до этого надежды, бас-доцент. Весь зал рассмешил, даже заулюлюкали, когда увидели, что и министр, в гостевой ложе сидящий, слезы вытирает от смеха. Надо же такое выдумать? И ведь главное — серьезно так говорил. Потому, наверное, и смешно получилось: если б улыбался, такого эффекта бы не было. Может, его в Министерство Культуры перевести, поспособствовать, все равно накрылась его карьера научно-исследовательская, пусть там каким-нибудь цирком заведует, вдруг будет больше толку, найдет свое новое призвание. Ну, надо же, что предложил: теоретически рассмотреть возможность ведения войны без ядерного оружия. Ой, рассмешил!

Поднимаясь в индивидуальном лифте, министр все еще улыбался. Он перестал улыбаться, только когда зазвонил телефон. Обычно никто так поздно его не беспокоил. Улыбка совсем пропала, когда он понял, что звонит: звонил, подпрыгивал на столе от нетерпения, красный телефон. Дрожащей рукой, моментально вспотев, министр Науки поднял трубку:

— Слушаю вас, Ваше Величество.

— Так, э-э, — промямлили в трубке. Они были знакомы очень долгое время, но позвонивший опять запамятовал его имя. Министр подсказал. — Да. Так вот. Подумайте там, у себя в министерстве, о таких вопросах. Первое, возможность ведения войны без ядерного оружия.

Министр Науки похолодел, он заподозрил, чьим выдвиженцем являлся тот, кого они обсмеяли и в спешном порядке, волевым решением, сняли с должности без всяких проволочек.

— Второе, вероятность ведения чисто оборонительной войны. Министр открыл рот, челюсть его отвисла.

— Третье, прикиньте, с какой стороны подойти к задаче заключения между нами и Республикой всеобъемлющего мирного договора.

У министра поплыло перед глазами, он наклонился проверить, с того ли телефона снял трубку, оказалось, с того.

— И еще одно дополнение к последнему: нужно особо проработать взаимное запрещение боевых действий на суше, включая не только материки, но и острова; на воде, охватывая всю толщу океанов, морей, озер и рек; в воздухе, имея в виду всю среду, вплоть до ионосферы и далее.

Министр лишился сознания, или ему просто хотелось этого. Он очнулся, лежа животом на столе. Телефон еще говорил.

— Вам все ясно, э-э? — Министр подтвердил. — Срок примерно три-четыре недели.

Министру стало легче. Телефон отключился. «И все-таки конец карьере, — подумал министр Науки, водружая трубку на место. — Вся жизнь, вся долгая, счастливая трудовым подвигом жизнь насмарку. А если Республика согласится? Куда тогда девать все институты, занимающиеся разработкой всего того, что нажили? Всего, что накопили?»

Внезапно он побледнел и тут же покраснел, скакнуло давление. Господи, Великий бог Эрр, как мог он поверить — совсем старый стал. Разучился читать между строк. Для чего заключается мир? Что есть мир? Мир заключается для... Мир есть... Подготовка! Для подготовки! Хочешь мира, готовься к... Один из важных моментов подготовки чего-либо, будь то атака или нечто более глобальное — скрытый подход, за полосой тумана, за дымовой... а в данном случае за словесной завесой.

Министр стал хохотать, прямо лежа на столе, хохотать над собой.

НОЧНЫЕ ГОРОДА