Огромный. Злой. Зеленый

— Поверь, ради меня они поработают внеурочно. Так, держи договор. Читай внимательно. Я постарался учесть всё, о чем ты просила.

С этим словами Дитрих положил передо мной внушительную стопку бумаги. Я вчиталась в сухой контракт, в котором уместилась вся моя ближайшая — на неопределенный срок — жизнь.

Причин для отказа не было — оставалось только поставить везде роспись.

— Внеси пункт, что ты не имеешь права меня запирать, — ехидно добавила я, откидывая документ в сторону. В ответ на недоуменно поднятую бровь пришлось добавить: — Меня заперли сегодня здесь по твоему приказу.

— Да? Хм, должно быть, не так поняли мою просьбу никого к тебе не пускать, — он сделал ударение на слове “просьба”.

Спорить я не стала, вместо этого постучав ногтем по документу.

— Ну вот и внесем в договор, чтобы больше таких “недоразумений” не было, — ситуация вызывала раздражение, но вопрос с тем, что случилось силами, нервировал куда сильнее. Может быть, и тут мать постаралась? Тогда тем более нужно как можно скорее уехать.

— Да, конечно. Как пожелаешь, — на удивление легко согласился Дит.

Я спешно писала список необходимых вещей, когда на мобильном телефоне высветился незнакомый номер. Почему-то я не сомневалась: это не какой-нибудь мошенник или реклама, а моя мама. Я заблокировала её основной номер, и она не донимала меня звонками. Что на неё, в общем-то, было не похоже.

Но теперь позвонила.

Во рту пересохло от иррационального страха.

Что она хочет сказать?..

— Возьми трубку, — дернул уголками губ Дитрих.

Кажется, он тоже догадывался, кто названивает в ночи.

— Не хочу. Всё равно она будет угрожать или хамить.

— Тая, поверь, ей нечем тебя запугать. Не бойся её. Тем более я рядом.

— Хорошо. Алло? — я нажала на “принять вызов”. — Слушаю.

— Доченька… неужели я тебя слышу… пожалуйста, не вешай трубку, поговори со мной!

Голос мамы казался родным и бесконечно нежным, словно впитал в себя всю нерастраченную за годы моего воспитания любовь. Кажется, она даже всхлипнула. Если честно, захотелось промыть уши с мылом — чтобы убедиться, что мне не чудится.

Моя мама не умела быть ласковой, но сейчас она шептала в трубку, как сильно соскучилась и как не может без меня жить.

— Что тебе надо? — я скрипнула зубами. — Мам, прекращай разыгрывать комедию.

— Но я не играю. Я… я внезапно поняла, что могу потерять тебя. Навсегда. Как однажды потеряла твоего отца. Мне тебя не хватает. Я не нахожу себе места, не могу ничем заниматься. Фотографии твои перебираю. Я так тебя люблю, ты же единственная моя девочка. Наверное, я была к тебе несправедлива и строга, всегда ставила работу на первое место. Я перегнула палку, пытаясь заработать нам денег на безбедную жизнь. Но всё это я делала ради тебя. Чтобы ты ни в чем не нуждалась, чтобы тебя никто не мог обидеть.

Нет, она точно шмыгала носом!

Я аж рот разинула от удивления, но вовремя напомнила себе, что Эльвира Орлова — прекрасный манипулятор, готовый на всё ради достижения цели. Ещё днем она приказывала громилам схватить меня, а к ночи “вспомнила” о глубоких чувствах. Ну-ну.

Хотя, если честно, на секунду захотелось поверить в эту ложь. Стать той дочерью, которой бы мама гордилась. Прийти к ней, горячо обняться, ткнуться в живот лицом, как в детстве. Не выходить замуж исключительно из вредности и страха стать разменной монетой в бизнесе матери.

Увы, ей никогда не заслужить моего доверия.

— Скажи Дитриху, что ради тебя я пойду на всё, — бормотала мама севшим голосом. — Пусть он знает, я ради тебя готова принять его в нашу семью. Живите в моем доме, я организую вам такую свадьбу, что город ахнет. Выездную регистрацию, музыкантов известных. Хочешь, весь твой университет позовем? Только не уезжай от меня, маленькая.

Мужчина аккуратно вытащил телефон из моих пальцев и нажал на громкую связь. Голос мамы разнесся по номеру. Она повторяла как заклинание, что я не должна её бросать, что мой отъезд её убьет, что она не выживет вдали от меня.

— Эльвира Сергеевна, сколько мне вам заплатить, чтобы вы замолчали и удалили наши номера? — ехидно уточнил орк. — Отстаньте от Таи, прекратите заговаривать ей зубы.

— Дитрих… пожалуйста! Не увози её от меня! Оставайтесь с нами. Я умоляю тебя, одумайся. Давай помиримся. Заезжай ко мне хоть сейчас. Всё обсудим. Я помогу тебе решить ту проблему, в которой косвенно виновата…

Орк расхохотался, но смех его был тяжелым, темным, беспросветным. Мне казалось, он готов придушить “тещу” голыми руками.

— Мне не нужна ваша помощь.

— Что мне сделать, чтобы загладить свою вину?! — взвыла мама совсем уж отчаянно.

Я не понимала, что происходит. Словно с нами общался другой человек. Не та женщина, что обещала небесную кару за ослушание. Не та женщина, которая орала в клубе и угрожала нас уничтожить.

Разумеется, это лишь маска. И как только манипуляция окажется провальной, мама забудет и про слезы, и про обещания. Но сейчас она так изменилась…

Я почти верила её словам.

— Как загладить вину? Хороший вопрос, своевременный. Можете дать нам своё благословение, — ухмыльнулся Дитрих. — Удачи, Эльвира Сергеевна.

Он нажал на сброс.