Огрызки эпох

Из розовой туфельки цветка при легком прикосновении выскакивали комочки пыльцы. Рассыпаясь на лету, они припорошили лепестки и листья едва заметным снежком. Над цветами парили феи, одетые в воздушные туники из паутинного кружева и птичьего пуха. Взмахивая тонкими прозрачными крыльями, феи порхали по цветкам, собирали нектар в корзины из кокона гусениц. Наполнив корзины, они рассаживались по ивовым веткам и затевали шумную беседу. Одна из них выудила слюдяное зеркало из паутинной сумки. Любуясь отражением своего лица, круглого и светлого, как лунный шар, фея накинула голубой шлейф на золотисто — рыжие кудри. Две другие феи, обнявшись, то задыхались от смеха, то нашептывали что-то на ушко, склонившись к розовому кувшину из лепестка, откуда брызгало вспененное медовое пиво.

Но вот к феям подлетел отряд их кавалеров — стройных юношей в рубашках и штанах из соломенных волокон. Зачерпнув воды в прочные ореховые скорлупки, кавалеры пригласили дам на танец и закружили их над искрящимся звездными бисеринками озером.

Из бальзаминовой изгороди я вылез на светлый пляж. Маленькие танцоры чувствовали себя в безопасности над водой, но мое присутствие смущало их. Вскоре они перелетели на другой берег — поближе к устроенному в дупле старой ивы гнезду.

Возможно, у каждого существа и должна быть вторая половинка, но на данном этапе вечной жизни мне спокойнее одному. А что касается непобедимого стремления к известности, то быть вампиром — одиночкой даже престижнее, чем возглавлять стаю. Взять, к примеру, Валко. Достаточно прожить сто лет в гордом одиночестве (мимолетные интрижки не в счет), чтобы заслужить боязливое уважение вампиров, охотников и всего честного люда.

Нехорошо, конечно, что из светского господина я превратился в какого-то Дубровского, скитающегося по лесам и не знающего покоя от желания отомстить обидчикам. Филипп еще ответит за грехи отца. И, разумеется, не допущу я, чтобы некое продолжение рода Лаврентия устроило кромешный ад в волшебном краю. Если чьи потомки и не заслуживают права жить на свете, как это потомки предателя. Уж я об этом позабочусь. А еще заберу обратно украденное у меня сокровище.

Но мстительным страстям суждено разгореться позже, а пока врагу нужно предоставить время на успокоение души.

Я искупался в прогревшемся за день озере — смыл будораживший поэтическое воображение запах вампирши, и вернулся в горную пещеру.

Дома переоделся, выбрав некрасивую, но удобную крестьянскую одежду. Выходя на утес, я поддался эмоциональной вспышке и царапнул заговоренный камень возле парадного входа. На прежде неуязвимом камне остались следы моих когтей.

«Превосходный результат, дорогой Тихон Игнатьевич», — я похвалил себя, осматривая стесанные когти.

Пусть мои сородичи прибывают сюда. Они получат достойный отпор. Пусть и Валко Вышкович, герой холодящих душу легенд, приходит в мои владения. Я готов сразиться с ним за право называться истинным повелителем вампиров.

Утром я нацарапал на «привратном» дубе предупреждение для незваных гостей, и впервые не стал подписываться именем литературного героя — богатыря Никифора. Каллиграфическим почерком я выскреб на древесине, узорно загибая хвостик каждого «ять»:

«Хозяинъ сихъ земель вампиръ Тихонъ».

P.S.

Если Вам, дорогие читатели, интересно узнать, что представляют собой вампиры, пусть лучше об этом расскажет современный специалист высочайшего класса. А я в данном случае отстранюсь от комментариев. Поясню только, что раздобыл сей фрагмент электронной переписки на секретном интернет-портале Седьмого Отдела.

Лилия Пиманкина