Огрызки жизни или Дневники (СИ)

06.08.73 Резь в глазах, в голове - клубок шерсти. Треск рвущейся бумаги. Ира говорила, что никогда не думает. Лида 1967-1971, Тамара 1969-1970, Галя 1972-1973, Наташа 1972 - кладбище несбывшегося. Лариса - никогда не забыть кибитки, опрокинутые свечи, ее, лежавшую голой и неподвижной. Глупо и смешно. Годом позже вышла ко мне, отшатнулся внутренне и первая мысль - бежать. Лицо покрыто угрями, виноватый взгляд... Девушки, переделки, безрассудная смелость и трусость, и счастье полное и великое горе до хребта, великодушие и низость, щедрость и скупость. Это я.

 11.08.73. Везде веду себя как все. А меня самого нет. Блестки остроумия, проницательность - в книгах. Всегда приноравливался. Кто-то сказал - чтобы стать человеком, надо убить в себе человека.

18.08.73. Первый день свободы - получил расчет. В Душанбе буду в пятницу утром. С родителями - отчужденность. Что мать сделало такой? Умереть не страшно, страшно не жить, сказал кто-то. Опять идет дождь.

 02.09.73. Душанбе. Уезжаю уже 3 дня в поле к Цориеву на Хонако по 3 разряду. Матери надо отослать 150 на шмотки, и надо купить покрывало, вешалку и др. Игорь Карнафель в больнице с язвой кишки. Хочет жениться, берет свидетелем. К нему ходят две девушки - хорошая девушка и хорошая жена. Он женится на второй. Приеду, приведу в порядок квартиру и тоже женюсь. Болею гриппом неделю. Матери - 40 лет. Приходил Байгутов, распили водку. Не тот он. В поле надо бросить курить. Сейчас поеду в город, поболтаюсь напоследок, выпью пива и  к бабушке. Все люди хороши, когда хорошее настроение и их не задеваешь. Надо быть хорошим и умным.

Сентябрь 1973г Работа у Цориева: УГ при Совмине Тадж. ССР, ЮТГРЭ, Гиссарская партия, Югандаринский участок, Сорбух, Хонако.

 05.09.73. Поднялись сегодня наверх, на 15-17 км от Сорбуха. Уехал 3 сентября. Напился перед тем спирта у Игоря Акимова, потом принял 3 кружки пива и ушел в аут. Вел себя крайне. Приехали в Сорбух ночью, выпили и легли спать. Утром 4-го к 2 часам стали подниматься. Насморк мучит вторую неделю. Наглотался антибиотиков - не помогает. 3-го звонил Наташе Чипруновой. Была в Болгарии, Румынии, на Балтике. Когда-то ее Сапов уступил мне за бутылку портвейна. Из-за нее прекратились мои целомудренные отношения с Галей Злобиной. Мы гуляли после лекций по Душанбе, иногда она приходила не одна, с тихим парнем и поздоровавшись со мной, отпускала его. Шли ко мне домой, болтали (в основном говорила она), пили чай. - Да ты парень неглупый... – говорила.  Бывал у нее, приглашала. Она прелестна в легком домашнем платье, лениво-томный взгляд. И потом: - Ты можешь сходить на факультет, сказать Женьке Козлову, что жду его? - Ходил, сказал. Было несколько обидно, тем более, он на два курса ниже, но отказать не мог - слабость. Потом она вышла замуж за Пашку Козлова, братца Женьки. Говорят назло (некоторые все делают кому-то назло). И звонила мне на работу, Провожал ее домой, был случай, мы заметили впереди, метрах в 20-ти ее мужа с ребенком, а сзади, как оказалось, шел Федька Муборакшоев, мой подчиненный и коллега моей жены. Он, верный Федя (Фарухсадшо), рассказал об этом только мне. Веками позже мы встретились уже в Москве, она работала в газете "Рабочая трибуна". Я узнал об этом, будучи в одной из ностальгических поездок в Душанбе. Долго устраивал встречу, состоявшуюся у магазина "Наташа". Нелегко было смотреть на осунувшуюся, похудевшую, состарившуюся подругу. Рассказала о душанбинских событиях. Искала собаку, нашла, вошла в подъезд, обернулась - следы кровавые В тот день резали русских

В маршрут сегодня не ходил. Завтра надо наметить канавы. Надо бы покончить с насморком. Сейчас Лева-взрывник рассказывает, как его обокрали. Увели рюкзак со старыми вещами, закуской и выпивкой. Живем в большой палатке - Мельников Юра, Кузаев Володя, Цориев Костя, Лев Александрович Смирнов и я.

06.09.73. Вчера вечером, ближе к ночи, пришел Нур с запиской от шофера. Цориев должен спустится немедленно, хоть ночью. Что-то с семьей. Мельников ругается, что год паршивый. Вчера у Шарифа разбился ишак. Лева ходил с Палваном делать тропу в этом месте. Канаву не задали. В маршрут, видимо, не пойдем до возвращения Цориева. Нездоровится, знобит. Съеденных антибиотиков хватило бы на армию микробов. Кузаев, видимо, интересуется, что я пишу в пикетажке. Он похож на неудачника. Нужно проводить мероприятия по внутреннему оздоровлению. Меры по самовоспитанию ни к чему не приводят. Мысли надо иметь здоровыми. Спошлил Кузаев, а улыбку я не сдержал. Часы у всех остановились. Солнце из-за хребта показывается в 9-30. Вечер. Играем в таджикскую игру "Хол". В город не тянет - там никого нет и все равно, где находиться.

07.09.73. Испортилась погода, но не настроение. Ишак выгрыз у арбуза бок, Кузаев матерился на него по-осетински. Напилили с поварихой дров, разобрал металлометрию. Ходил вокруг лагеря, породы определял. Завтра пойду в маршрут с Кузаевым на канавную радиометрию. У Цориева умерла теща. Почитываю петрологию, валяюсь, сплю и крепко ем. Работы не было.