Огурцы растут ночью

Одеваться на пьянку надо просто, а не напяливать на себя парадную нарядь, подвергая культурную одежду жестокому сомненью. Все мы знакомы с гардеробным арсеналом друг друга. Фасон должен иметь свободный крой и не стеснять дерзких порывов во время злоупотребления. Можно бухать и в трусах на голое тело, инкогнито. И спать нагишом, если на тебе нет одежды.

Пить надо из стаканов, обязательно чистых хотя бы поначалу. Не надо сельских выкрутасов с рюмками и стопками. Они хрупки и маломерят, жизнь их скоротечна, а стакан осанист и по руке впору. Его желанное упругое тело уютно и радует лицо сверкающими гранями спектрального анализа, создавая ауру праздничной стратосферы.

Стаканы должны быть везде и их должно быть много, мыть их никто не будет, а тонкие слабонервные чашки и их прихлебательные блюдца слабая замена, хотя нам приходилось пить из всех предметов, в которые можно налить жидкость: банановой кожуры, недораспустившихся тюльпанов, чернильниц, яичной скорлупы, свёрнутого кульком дубового листа, из ременной пряжки и тюбика от но-шпы, гробика от йогурта, а уж мутная майонезная банка была в нашем понимании вершиной аристократической сервировки стола.

И не надо наливать до краёв, с «горбунком» и «катетом», быстро окривеешь, не познав высшего озарения. Наливать следует не больше, чем по полстакана, избегая повадок деревенского ковбойца средней полосы, насмотревшегося вестернов с индейцами: «Мне на два пальца!». Тебе каких пальцев, родной? Витькиных хирургических, или серёгиных «шпикачек», на которые ни одно обручальное кольцо не лезет и он никак не может жениться? Не надо выебонов с фалангами верхних конечностей. Ты ещё коктейльных зонтиков из гавайского паба затребуй, как тёлочка из предместья, набивающая себе цену. Плесни на глазок, как ты привык. Всё будет хорошо. И оставь теребить ковбоев и хватать их за клетчатые рубахи, считая за пример для подражания. Янки гоу хом, как известно. Сами сдюжим.

Из горла пить тоже можно и нужно, если физические кондиции текущего момента позволяют сделать это. Обидно будет сблевать. Не рачительно. Не следует также пить воду из-под крана. Слишком много хлорки. Тоже сблюёшь. И будет очень жаль. И глаза станут некрасиво-красными, а терпкое дыхание и нервный натруженный оскал перестанут звать к поцелуям. Зато теперь ты сможешь выпить ещё литр. А хорошо ли это? Впрочем, не будем увлекаться правдивостью и излишним натурализмом.

Пить лучше дома, где помогают стены, но если сердца требуют перемен, как им, собственно, и положено, то можно поменять район и стол. Только не ресторан. Там играют инструменты, орут лица и полно сиюминутных девок с айфончиками, выставленными в дозор на край стола, как людоедские корабли охотников за головами. Всё это отвлекает от высокодуховного общения.

Иногда, чисто из хулиганства, мы предпочитаем ночную лесополосу, куда, преследуя собственную безопасность, не наведывается даже высоконравственная провинциальная полиция провинциальных нравов.

Ах, эти парки, где стаканы растут на деревьях! Ах, это отдохнувшее небо! Ах, эти свисающие гроздьями звёзды! Ах, это ощущение совместного одиночества и своего места в жизни!

И никаких длинных тостов, тревожащих местную тишь. Только «Скёль!», «За выпивку!» и «Да здравствуют кибернетика и индеец Джо!». Тосты можно чередовать в произвольном порядке. Можно и без тостов. Баловство это.

Лучше не пить с незнакомыми людьми. Это предписание противоречиво и не подкреплено результатами эмпирических исследований, поскольку водка сближает людей гораздо эффективнее какого-нибудь саммита огромной тридцатки на Островах Зелёного Мыса. А все знакомые между собой граждане когда-то были незнакомы. Между собой же.

Если обстоятельства образа действия складываются спорно, вариативно, то строгость соблюдения постулатов отдыховедения не является чрезмерно строгой и допускает кой-какие вольности. Даже географические.

Пить с незнакомыми людьми можно: в электричках, автобусах, сухопутных и речных трамваях, поездах дальнего следования с капитанами дальнего плавания, в такси, метро, на велосипеде-тандеме, во всех авто, мощность двигателей которых превышает сорок лошадиных сил, на роликовых коньках-«Снегурках», в библиотеках, музеях, театрах-кинотеатрах, моргах и котельных, в любом парадном, у любых эскулапов среди зазубренных скальпелей и пыльных скелетов, в булочных и на конвейерной ленте.

На улицах Арбат, Тверская (в меру Ямская), Пруд Ключики, Соломенная Сторожка, Дмитрия и Марии Ульяновых-не-Лениных, Уругвайская, Барона Врангеля, Высокая, Перерва (дома с 19 по 42), Строителей чего-нибудь с любой нумерацией, поэтичных Элеваторная и Газгольдерная.

С незнакомцами можно бухать также и по всей 9-й Парковой улице, но только между этажами, где мужчины чистят ботинки вонючим гуталином с бархоткой, а на перилах прикручены консервные банки из-под пищи, успешно заменяющие пепельницы из горного хрусталя, добытого в верховьях не низкой горы Монблан.

В городе Взвейск-Костровск все пьют всё без ограничений.