Ой, мамочки

– Леди и джентльмены, – возвестил он дребезжащим голосом, – как ни горько мне быть глашатаем дурных вестей, но, увы… – Губы его скривились в подобии улыбки. – Хозяин умер не своей смертью, а в завещании прорех не меньше, чем дырок в сыре.

Крупным планом возникли онемевшие реципиенты этого известия: тучная дама с острыми, как шляпные булавки, глазками; жирный очкастый школьник и, наконец, глупенькая блондинистая танцовщица-стриптизерша, вяло повиливающая задом, одновременно разрывая на мелкие кусочки какую-то бумажку.

– Это твоя мать? – присвистнул Бен.

Я возмущенно шикнула.

– Нет. У нее маленькая роль без слов в кордебалете. Как бы не пропустить…

Но было уже поздно. "Печальный дом" растаял, и на смену ему явился седовласый широкоплечий господин с характерными чертами телеведущего.

– Добрый вечер. Я Гарвард Смит, и в эфире ток-шоу "Беседка". Только что вы видели кадры одного из самых популярных фильмов с участием актрисы Теолы Фейт. Сегодня у нас в студии ее дочь Мэри Фейт, автор недавно вышедшего бестселлера "Мамочка-монстр", в котором раскрываются леденящие душу подробности ее детства, проведенного подле женщины, известной миллионам под именем Киттен Фейс, комедийной актрисы и несравненной секс-бомбы.

Камера скользнула вдоль стола, мимо двух стаканов и графина с прозрачной жидкостью, к женщине, романами которой зачитываются на земле и в воздухе, – женщине с приклеенной улыбкой и невыразительными чертами лица, Волосы собраны в пучок на затылке, на носу – очки-стрекозы. На вид особе было лет сорок с гаком.

– Благодарю вас, Гарвард. – Ее гнусавый голос прекрасно сочетался с двубортным брючным костюмом и галстуком-бабочкой; в руках она вертела карандаш. – Хочу воспользоваться случаем, чтобы заверить всех поклонников моей матери, которые слушают нас сейчас, что их разочарование причиняет мне сильную боль. Прошу вас, поверьте мне… – лицо особы смягчилось, губы дрогнули. – Я написала "Мамочку-монстра" вовсе не затем, чтобы отомстить Теоле Фейт за мое чудовищное детство – ежевечерние пьяные вечеринки в ванной, Санта-Клаус, вылезающий из камина в чем мать родила…

– Игра в лапшу потрясла меня до глубины души, – вклинился респектабельный Гарвард, полыхнув обаятельной улыбкой, – а меня непросто удивить. – Он заботливо пододвинул собеседнице стакан с водой.

Мэри Фейт задумчиво уставилась на стакан.

– Посредством этой книги, которая появилась на свет в невыносимых муках, я обращаюсь к женщине, которая долгие годы отрицала мое существование, выдавала меня за дочку своей служанки, держала меня взаперти в роскошном голливудском особняке. Я говорю ей: мама, еще не поздно! Ты можешь измениться. Можешь вновь стать человеком! И если – вернее, когда – ты это сделаешь, я буду ждать тебя с распростертыми объятиями. Я не стану спрашивать, как звали моего отца, не стану интересоваться, почему ты до шести лет наряжала меня мальчиком, почему вышвырнула в мусорный ящик мою единственную куклу! Я хочу услышать лишь три коротких слова: "Прости меня, доченька".

Гарвард снова расплылся в улыбке.

– Мэри, вы смелая женщина! Во время перерыва вы сказали, что на день рождения мама пригрозила вас убить.

– Да. Но сознание моей правоты сгладило боль от ее слов.

– Вы не воспринимаете ее угрозы всерьез?

Хоп! Мэри Фейт с ловкостью фокусника опрокинула свой стакан. Камера показала крупным планом ее застывшую улыбку.

– Гарвард, чтобы совершить убийство, требуется определенная сила характера, чего Теоле Фейт как раз недостает. После выхода книги я словно вырвалась на волю! Но – заметьте! За каждым удачливым писателем всегда стоит литературный агент, а также вдохновенный и вдохновляющий редактор. Так что, если позволите, мне хотелось бы высказать благодарность и наилучшие пожелания Сэди Фишман и Монике Мэри О'Брайан.

Вырвав из рук Бена пульт дистанционного управления, я выключила телевизор.

– Элли!

– Извини. – Я плюхнулась на кровать. – Я вдруг подумала: а что, если наш малыш приложил ушко к замочной скважине на животе? Мне не хотелось бы, чтобы у него или у нее возникли всякие нехорошие мысли…

– Дорогая, ты же не собираешься быть мамочкой-монстром! – вскричал джентльмен в тоге от Лоры Эшли.

– Бен, у меня нет рекомендательных писем на должность матери. И предыдущего опыта. Скажи мне, на месте этого младенца ты был бы счастлив?

Лицо Бена было окутано розоватым сиянием ночника. Улегшись рядом со мной, он погладил меня по руке.

– Расскажи мне о своей маме.

Я принялась старательно собирать волосы в пучок.

– У меня остались о ней самые чудесные воспоминания. Мамочка была красивой, умной и потрясающе стройной. Она была словно бенгальские огни, рассыпающиеся серебристым дождем. Отец обожал ее. Когда она погибла, он удалился в свой парк аттракционов и больше не слезал с карусели.

– Я готов, – пробормотал вдруг Бен, уткнувшись мне в шею.

– Пойдем на ужин?

– Вообще-то я подумывал заказать еду в номер, – заметил он, распахивая свою тогу и привлекая меня к себе.

* * *