Ой, мамочки!

Ирина, которая с утра, впервые за долгое время, успела вымыть голову и привести себя в порядок, перекинула косу через плечо.

– Галина Михайловна, вам пора!

– Куда пора? – свекровь запнулась на полуслове, не понимая, что происходит.

– По своим делам пора. А мне пора заняться детьми. И да, в ваших нравоучениях я больше не нуждаюсь. Вы своего сына вырастили. Прекрасным человеком, за что я вам очень благодарна. А я хочу воспитать своих детей сама. Как у меня это получится – не знаю пока. Но, в чем я уверена, так это в том, что никого за огрехи в этом воспитании я не буду винить потом, кроме себя.

– Ира, ты не в себе? Что это значит? – Галина Михайловна начинала закипать как чайник на плите.

– Это значит, что я больше не хочу и не буду слушать в свой адрес уничижительные замечания. Это значит, что как кормить и растить своих детей, я буду решать сама, совместно с педиатром. Ваша помощь будет для меня бесценная и желательна, но только в том случае, если вы признаете за мной право быть матерью своим детям.

– У тебя что-то с головой. Я немедленно звоню Алексею.

– Только попробуйте! Он на трассе сейчас и ваша истерика ему совершенно ни к чему. Сделаете по-своему – внуков больше не увидите. А сейчас – всего хорошего! Подумайте о том, что я вам сказала и увидимся в другой раз. Когда Леша будет дома. Думаю, что это будет самый хороший вариант.

Галина Михайловна возмущенно фыркнув вылетела из квартиры, а Ира опустилась на стул и тихонько взвыла. Понимая, что не справляется, она набрала телефон Веры.

– Плохо тебе? Буду через десять минут. Держись!

Ира не помнила потом, как Вера отпаивала ее валерьянкой. Не помнила, как она то плакала, то смеялась. Не помнила, как вернулся домой Алексей и перепугался, увидев жену в таком состоянии. Не помнила, как уснула после укола успокоительного, который ей сделала скорая, вызванная мужем. Проснулась она на следующий день рано утром почему-то совершенно отдохнувшей и спокойной. Глянув на часы, она вскочила с кровати и замерла. В кроватке тихо посапывал один из мальчиков, а второй был на руках у Алексея, который вошел в комнату, стараясь не шуметь.

– О! А чего ты вскочила? Ложись! Красота какая эти бутылочки! Представляешь, я их вечером покормил, и они всю ночь спали. Только полчаса назад проснулись. – Алексей уложил второго сына в кроватку и обнял жену. – Как ты?

– Хорошо… Леш, правда, хорошо. Даже странно как-то.

– Вера сказала, что у тебя истерика случилась из-за того, что ты первый раз в жизни повела себя по-другому. Не так, как всегда. Сломала шаблон. С мамой моей поругалась?

– Даже не знаю. Наверное, поругалась. Я не кричала, ничего такого, но такого ей наговорила… – Ира схватилась за голову. – Сама не знаю, что на меня нашло…

– А правильно и сделала! – Алексей прижал к себе жену. – Давно пора было. Если бы я знал, что здесь все так запущено! Почему мне ничего не рассказывала? Я бы давно порядок навел.

– Расстраивать не хотела.

– А тебя, значит, расстраивать можно? Глупо же, Ириш?

– Глупо…

– Ладно! Будем дальше решать проблемы по мере их поступления. А теперь, давай спать. У нас еще пару часиков точно есть.

Спустя полгода на площадке гуляли Вера с Ириной и дети.

– Мама, смотри! Смотри, он топает! Сам!

Ирина рассмеялась и схватилась за телефон. Включив камеру, она стала снимать, как близнецы один за другим топают за Катей по площадке, смешно переставляя пухлые ножки.

– Все! Теперь держись, мать! Спокойное время твое закончилось! – Вера рассмеялась, глядя, как мальчишки один за другим шлепнулись на попу и хохочут.

– А оно у меня было?

– Теперь поймешь, что было! – Вера протянула Ире стаканчик с утренним кофе. – Как дела-то, вообще? Две недели же не виделись. Потом расскажу, как мы съездили. Море, это, конечно, прекрасно, но с таким количеством детей – тот еще аттракцион. Как вы, Ир?

– А, хорошо! – Ирина улыбнулась. – Спокойно, Верочка. С некоторых пор я стала понимать, что это и есть счастье. Галина Михайловна подулась и перестала. Леша с ней разговаривал несколько раз. Приезжает теперь по звонку и помогает без претензий бесконечных. Ну, почти без претензий. – Ира усмехнулась. – Перевоспитывать ее поздно, да и не мне этим заниматься. Мне психолог хорошо объяснил, что делать в таких ситуациях и я теперь не боюсь ее разговоров. Да и с мамой отношения стали гораздо лучше. Я многое для себя поняла. Но, Вер!

– Что?

– Мне кажется, что я никогда не смогу отстаивать свои интересы, так как ты.

– А и не надо! У тебя они свои и отстаивать тебе их надо по-своему. Главное же результат? Ты больше не чувствуешь себя никудышней матерью?

– Нет. Непутевой только слегка.

– Это нормально. Здоровая самокритика. Главное, что твои дети считают тебя самой лучшей мамой на свете!