Ой-ой-ой, домовой! (СИ)

Ужин был не из радостных. Обеда вообще не состоялось, все переживать изволили, а вот к ужину спустились. Горе – не тетка, голод – не дядька, а на бутербродах долго не проживешь, горяченького хочется.

Не было только Миры, но тут понятно, и Асанты. А остальные все были на месте.

Колетт вошла под руку с сыном. И произвела фурор. Глаза у присутствующих стали по плошке, и первой опомнилась Делия. Мозга нет, что первое между ушей оказалось, то и в рот выпало.

– Это – наследник лэрра Эрарда?

Колетт мило пожала плечами.

– Нет, это мой сын.

– Он же как две капли воды похож на лэрра!

– Иногда кровь играет причудливые игры, – Колетт сдаваться не собиралась. – Мы ведь родственники.

– Но общей крови у вас нет! – рубанул Адам Ластан со всей солдатской прямотой.

– Мне тоже интересен этот вопрос, – склонил голову Керт. – Ларра Дален, вы понимаете, что если мы не услышим от вас правды, я могу и провести проверку крови? Своей волей?

– У вас есть кровь лэрра Эрарда? – прищурилась Колетт.

– Есть.

Шах и мат.

Колетт поняла, что ей не врут, и опустилась за стол.

– Мам, можно я? – спросил Алек.

Женщина махнула рукой. Мол, говори, чего уж там! Молодой человек уселся рядом с матерью и весело улыбнулся.

– Ага, я его сын. Эрарда Фаулза.

– А такую высокоморальную из себя корчила, – прошипела тихо-тихо Эрвина.

Зря она это, сын пошел в мать и хамства спускать никому не собирался.

– Вам ли судить, любезнейшая? Мать никого не предавала, а вот вам, тарра Жескар, я могу напомнить про Эгберта.

Никогда не видела, чтобы человек так быстро и качественно бледнел. В секунду Эрвина начала напоминать свежеснятое молоко, этакий мертвенно-бледно-синюшный цвет.

– А…

Она пробовала что-то сказать, но изо рта у нее вырывались какие-то нечленораздельные звуки.

– Вина? – обеспокоился ее супруг.

– Она вам потом расскажет, – Колетт уже овладела собой. – А если что-то забудет, то я добавлю.

Керт решительно опустил ладонь на стол. Увесисто так, конкретно.

– Думаю, мы выслушаем обе эти истории здесь и сейчас. Ларра Дален, поэтому ваш муж согласился?

Колетт пожала плечами.

– Я была молодой и глупой. И мы с Эрардом действительно были любовниками… не так, чтобы долго, но это было волшебное время. Лэрр умел обращаться с женщинами. Алек – плод моей любви. А мой муж… он умный, замечательный человек, но к сожалению, я его не интересую. Он испытывает куда больше страсти к рукописям, чем к собственной супруге.

– А говорят еще, что у него чрезвычайно симпатичные помощники? – подала голос Алисин.

– Меня не интересует прислуга, – чуть резче, чем надо бы, ответила Колетт.

Мне все стало ясно. Толерастии здесь нет, а вот педерастия встречается. Но похоже, общество ее не одобряет, вон как Адам смотрит, и Рандан… этот явно знал. Сидит красный, зло смотрит на супругу… проболтался?

Ничего, Колетт тебе пропишет, сначала вдоль хребта, а потом поперек.

Что ж, с этим все ясно, и мне и Керту. Девчонка по юности увлеклась мужем тетки, стала спать с ним, залетела, а как прикрыть грех? Тут и подвернулся подходящий кадр.

Ему – чистая репутация, хоть ты пальцем к жене не прикасайся, может, и договор какой заключили, а Колетт – ребенок и душевное спокойствие. Так бывает.

Но у меня есть вопрос…

Вопрос оказался не только у меня, но и у Керта.

– Ларра Колетт, один ваш ребенок от лэрра?

– Оба, – призналась женщина. – Но наследство нам не нужно, только то, что мне оставил Эрард. Библиотека…

– Это никто не будет оспаривать, – кивнул Керт, – но расследовать преступление и в ваших интересах. Раз уж ваши дети одной крови с лэрром, я думаю, преступник их не пощадит.

Колетт кивнула.

– Я же здесь. И если бы Алек… кстати, что именно ты натворил?

Юноша опустил бесстыжие глазки. Но поверить в раскаяние мешала хитрая улыбка.

– Мам, это случайно получилось.

– Да?

– Да. Мы с Силь договорились встретиться перед сном, повторить поэмы…

– Силь?

– Ну… Сириль Каден, учительница в нашей гимназии. Я не знал, что к ней в гости придет эта грымза…

Опуская все сокращения, Алек увлекся одной из наставниц. Та ответила взаимностью, оставив в покое профессиональную этику, и молодые люди собирались вместе помедитировать.

Ровно после ужина на голову Сириль свалилась двоюродная тетка, проездом.

Выгнать было нельзя, тетка была богата, оставить даже на минуту – тоже. Сириль, разумеется, приютила родственницу в своей комнате, уступила ей спальню… она надеялась найти любовника и отменить свидание, но Алек успел первым. Влез в окно в одном плаще, коий и распахнул перед ошалевшей дамой.

Не успел перестроиться. Да и темновато там было… ему. Ей-то на фоне окна наоборот все было видно в подробностях.

Тетку хватил удар.

Алека выкинули с волчьим билетом, и то – из жалости, тетка-то жива осталась. Да и парень поступил благородно, сказал, что хотел напугать учительницу. Так что Сириль сидит с тетушкой, а Алек отправился к любящей маме. Которая сидит рядом, и кажется, мечтает треснуть любимого сыночка по башке книжкой. Из завещанной библиотеки.

За столом драму оценили, покивали и вежливо принялись промокать губы и искать под столом вилки. А то вслух смеяться как-то некрасиво.