Ояш (СИ)

Вытащив руку у нее из-под юбки, я засунул руку в карман, двинулся вон из класса. Время еще было, и потому я хотел немного прогуляться до комнаты клуба. Но первым делом я зашел в мужской туалет, где вымыл руки. А пока я их мыл, я думал, что бы такого заставить делать лесбиянку, за то, чтобы я удалил эти фотки. Ки-ки-ки!

***

— Ты уверена, что это говно сработает? — спросил я, глядя на Танабэ, которая зажигала свечки, стоявшие по всей комнате. На полу комнаты была разложена простынь, на которой был красной краской изображен круг с какими-то символами. И в центре этого круга сидел я, положив руки на колени. И помимо прочего на углах простыни стояли мисочки, с каким-то зельем, сделанным явно из дерьма, ведь воняло оно так, что меня едва не рвало. Вот Шизука, только зашедшая в комнату, зажала нос, и тут же выбежала, так и не вернувшись. А Танабэ, сучка такая, зажала себе нос прищепкой, а когда я спросил, какого черта я должен дышать этой мерзостью, она ответила, что именно запах и является основной частью ритуала.

— Не могу сказать наверняка, но в книге прабабушки написано, что этот ритуал помогает избавляться от проклятий. Причем от любых! — хмыкнула Танабэ. Зажгя зажигалкой последнюю свечку, она взяла со стола свою книгу, который был отодвинут мной к окну, и подойдя ко мне, открыла ее.

— Учти Танабэ, если это не сработает, я найду способ чтобы проклясть тебя на то, чтобы ты вечно ощущала этот приятный запашок! — злобно прошипел я. Злобно поглядев на меня, Танабэ, начала громко зачитывать какие-то непонятные слова, и если честно… в комнате начала происходить какая-то херня.

Я сидел почти не двигаясь, глубоко вдыхая блевотный запах зелий, едва сдерживаясь чтобы не сблевануть, и мог лишь водить глазами, но мне этого хватало, чтобы видеть, что происходило вокруг.

С первых же слов, судя по всему, заклинания, в комнате стали плясать странные тени, очень уж напоминающие людей. Пламя на свечах так же стали танцевать, а от зелий в мисках повалил дым, да и по их поверхности пошли круги, словно при землетрясении.

— Прооокляяятыыййй… — вдруг раздался голос, донесшийся по всей комнате, отчего Танабэ даже вздрогнула, но отдаю ей должное, не прервалась зачитывать заклинание. Че за заклинание, о чем оно, я вообще нихера не понимал, так как оно явно было на каком-то другом языке, а не на хосиндском, на котором говорили на Хосиндских островах, где и была расположена империя Хосидзава.

— Все! — радостно произнесла Танабэ, когда она закончила свое чтение, и громко захлопнув книгу, бросила ее на диван. Тени и пламя перестали танцевать, да и в комнате стало даже как-то светлее. — Осталось лишь как-то проверить, сработало оно или нет!

— Ну, это будет не так уж и сложно, — фыркнул я, вставая с простыни, и зажимая нос рукой. Кажется, у меня уже образовался иммунитет на ту вонищу, что стояла в комнате.

***

Прибравшись в клубной комнате, вернув стол на место, вылив зелья в унитаз, мы с Танабэ двинулись по домам. Пока шли, я решил узнать, почему она не ездит домой на машине, на что блондинка ответила, что родители снимают ей небольшую квартирку, чтобы она смогла научиться самостоятельности. А так ее родовое поместье находится далеко за городом, но постоянно там живет лишь ее мать, тогда как отец живет в центре города, в пентхаусе самого высокого здания.

Когда мы с ней попрощались, как обычно, у магазина, по пути домой, я частенько оглядывался по сторонам, ожидая, что сейчас на меня выйдет еще какой-нибудь придурок, или выедет сраный грузовик, но… все обошлось, и я впервые за четыре дня обучения в школе Святой Марии, спокойно дошел до дома. Заебись!

— Мэй! — весело крикнул я, заперев дверь. Бросив взгляд на то место, где должны лежать бензопила и секира, я обнаружил к большому сожалению, что ни того ни другого оружия больше нет. Ну, ясное дело, ведь они, по идее, были призрачными или, как-то так, ведь никто кроме меня и Мэй, не мог их видеть, как и маньяков и грузовик. Эх, обидно, а я бы был не против, чтобы на меня напала еще одна маньячка, которая умеет работать ротиком, ки-ки-ки! Ну да ладно… За Танабэ еще должок, хех!

— Братик! — в коридор выскочила Мэй, глядя на меня как-то испуганно. Так, не понял… на ней все еще школьная форма, хотя она обычно, когда приходит домой, тут же переодевается в свою любимую пижамку! — Т-там в комнате…

Схватив биту, которая была настоящая, что не могло не радовать, я влетел в комнату, и увидел, что на кровати, которая была всего одна, и на которой спала Мэй, тогда как я спал на футоне, сидит черная кошка, во лбу которой горит звезда. Она как раз вылизывала свою переднюю правую лапу, а когда я забежал в комнату, держа на изготовке биту, она подняла взгляд, и посмотрела на меня своими вертикальными глазами.

— Тьфу ты, бля! — произнес я, опуская биту. — Я-то думал, к нам вор лезет, а это всего лишь ходячая шаурма!

— Сам ты шаурма! — вдруг произнесла кошка. — Я Звёздочка!