Ойкумена

— Это вам не какой-нибудь искусственный полушубок! Это полномерная шуба из голубой шиншиллы! — шиншиллу Лючано изобрел на ходу. — Я торгую себе в убыток, и готов сбросить цену до восьмидесяти экю. Но…

— Сорок. Вещь не новая — раз, — гематр загнул палец, словно разговаривал с умственно отсталым. — С явно видимым дефектом — два, — он загнул второй палец. — Я покупаю ее с рук, без гарантии — три. Шуба, полагаю, ворованная. Значит, я сильно рискую — четыре. И…

Он замолчал и быстро надвинул шляпу еще глубже, чуть ли не на нос, притворяясь, что спит. Уже набрав в грудь воздуха для возмущенной отповеди, Тарталья осекся. И вовремя: на плечо коммерсанта опустилась крепкая ладонь.

— Торговля без лицензии в неположенном месте, — с удовлетворением сообщил сержант-полицейский, разворачивая жертву лицом к себе. — Будем составлять протокол.

— Какая торговля? Какой протокол?! — «включить дурака» получилось мгновенно: сказался богатый опыт последнего времени. — Я ничего не покупал! А этот синьор ничего не продавал! Мы обсуждали проблемы вывоза пушнины. Это запрещено?

К ним подошел второй полицейский — как и первый, в синем кафтане, перетянутом портупеей с закрытой кобурой на поясе. Плюс обычный набор блюстителя порядка: силовые наручники, дубинка-шокер, мультирежимный коммуникатор…

— Прекрати молоть чушь, — сержант повысил голос, привлекая внимание напарника. На унилингве он говорил с сильным акцентом. — Ты пытался продать ему шубу!

— Я? Продать?! Вы слышали, почтенный мар?

— Слышал, — согласился гематр.

«Только бы не сдал!»

— Я вам что-либо продавал?

— Нет. Я не вступаю в деловые отношения с незнакомцами.

— Золотое правило! — возликовал Лючано.

— Я видел…

— Что вы видели? — перебил сержанта Тарталья, шалея от собственной наглости. — Что я показывал шубу этому синьору?

— Да!

— И вы совершенно правы, офицер! Да, показывал! И на суде повторю: показывал! Я спросил почтенного мара, где находится переговорный пункт гиперсвязи. А почтенный мар заинтересовался моей шубой. Он впервые в жизни увидел тамирскую шиншиллу. Это противозаконно?

Второй полицейский слушал молча, не вмешиваясь.

— Поговори мне! В отделении разберемся!

— Произвол! Насилие над личностью! Я как раз хотел связаться со своим адвокатом! Теперь у меня появился еще один повод сделать это без промедления! У меня есть свидетели! Вот они!

Он картинно простер руку в сторону пассажиров, наблюдавших за их препирательствами. Как и ожидалось, зеваки мигом отвернулись и занялись кто чем. Хоть таблички на спины вешай: «Наше дело — сторона!» Ну да, потянут в свидетели — рейс пропустишь…

— Идем, Харс, — пробасил второй, более умный полицейский. — Оставь его. Пусть валит отсюда, мерзавец!

Оба стража уразумели: давать показания против наглеца никто не станет. С поличным взять не удалось: шуба у задержанного в руках, денег гематр ему не давал… А парень, сразу видно, ушлый: чуть что, по судам затаскает.

— Слышал?! — окрысился на Тарталью сержант, донельзя раздосадован неудачей. — Пошел вон! Чтоб через минуту духу твоего здесь не было!

— Сначала я воспользуюсь переговорным пунктом.

В голосе Лючано звенело оскорбленное достоинство.

— Прошу вас, почтенный мар, напомните еще раз: где находится пункт?

— Там, — указал гематр. — Вторая дверь слева.

— Спасибо. Удачного вам перелета!

Обед откладывался. Что ж, на первый план выходила синьора Вамбугу.

III

— Стой! Ты куда?

— Сюда, — Лючано указал на дверь пункта.

— Зачем?

— По межсистемной поговорить.

— А деньги у тебя есть — по межсистемке болтать?

— Нет, — честно признался Лючано. — Я за счет вызываемого абонента.

— Так я и думал, — констатировал охранник.

Он повел широченными плечами, хрустнул пальцами и поглядел на Борготту сверху вниз. Чувствовалось, что все свободное время громила проводит в зале с тренажерами. Выглядел охранник жутковато: он весь аритмично пульсировал от вживленных стимуляторов роста мышечной массы и низкочастотных «трясучек», воздействующих на периферическую нервную систему.

— Шел бы ты отсюда по-хорошему, а?

«Квадрат» выглядел человеком незлым, но упрямым. Бить или звать полицию вряд ли станет. Но если решил не пускать — не пустит. Искать другой пункт? И по дороге угодить в лапы сержанта?

«Тебя уже взяли на заметку, малыш. Не искушай судьбу.»

Вняв совету, вместо судьбы Лючано принялся искушать охранника.

— Я готов по-хорошему. Неприятности мне ни к чему.

Фраза-штамп из криминальных фильмов вырвалась сама собой. Тарталья сразу об этом пожалел. В фильмах после данного заявления героя, как правило, начинали дубасить.

— Пусти, друг! — сменил он тон. — Ну очень надо!

— Ты себя в зеркало видел, друг? — хмыкнув, поинтересовался «квадрат».

— Конечно!

— А ты еще разок погляди. Получишь удовольствие.

Могучий палец указал на зеркальную стену пункта.