Ойкумена

Кей замолчал, не спеша делиться подозрениями. Нейрам смотрел на владыку и понимал: кей прав. Дело не в эвакуации. Не в сомнительном повторении чуда. Слишком много флуктуаций высшего класса встретил он в опасной близости от станции. Они не проявляли агрессивности, с равнодушием отнесясь к антису, удаляющемуся со всей возможной скоростью. Но вздумай они помешать возвращению…

Сумеет ли Нейрам Саманган в одиночку разогнать враждебный рой?

Частичная слабость была порукой факту: да, помолодев, он утратил много реальных лет жизни. И провел их очень странным образом. Исследовав состояние организма, как в большом, так и в малом теле, антис уверился: он изменился, и не в лучшую сторону. Складывалось впечатление, что год за годом он только и делал, что нарушал запреты, большей частью — физиологические.

Ходил босиком по земле. Кормил собой комаров и слепней. Ласкал змей. Лгал без зазрения совести. Ел бифштекс с кровью. И так далее, вплоть до празднования дня рождения, запретного испокон веков. Это плохо укладывалось в голове, но уровень внутреннего огня подтверждал: правда. Пожалуй, лишь антическая мощь удержала Нейрама от полной деградации.

Когда он прилег на часок перед отлетом, ему приснился удивительный сон. Червь, пожирающий мозг — нет, даже не мозг, а душу. Богадельня в глуши курорта. Тесная камера: тюрьма? лечебница? Бои, доверху полные черной, отвратительно пахнущей ярости. Поиск выхода из лабиринта. К счастью, кошмар быстро рассеялся. Достигнув высшей точки, сновидение взорвалось теплым, уютным воспоминанием: миска с едой, ложка — и кормилец, нарочито грубоватый собрат по несчастью. Нейрам помнил его имя: Лючано Борготта.

И помнил свое второе имя, подарок кормильца: Пульчинелло.

«Зря я не поверил ему на станции. Зря… Если с ним что-то случится, вовек себе не прощу. Он расскажет, он расскажет мне все, от начала до конца. Я не верю визору, очевидцам, прессе; я никому не верю. Кроме него. Знать бы еще, откуда взялось это доверие…»

— Принят сигнал бедствия, мой сатрап!

Пилот-навигатор был уроженцем Андагана. Отучить его от сакраментального «мой сатрап» было невозможно. Проще изменить законы природы.

— Кто подает сигнал?

— Пересыльная тюрьма «Шеол», мой сатрап. Я запросил архивы: тюрьма исчезла в червоточине одиннадцать лет тому назад. Как оказалась в этом секторе — неизвестно.

— Что у них случилось?

— Взрыв, частичная разгерметизация. На борту — бунт, или что-то в этом роде. Есть пострадавшие.

— Взять пеленг. Идти на «Шеол». Активировать защитные поля. Системы вооружения — в полную боевую готовность. Полагаю, нас встретит толпа флуктуаций. Гостеприимства не ждите. Кажется, цель наших поисков обнаружила себя.

— Вы уверены, мой сатрап?

— Нет. На подходе к «Шеолу» я выйду наружу. Там и уверюсь.

— Это опасно!

— Вы что, весь полет надеялись кормить меня с ложечки? Выполнять!

Сравнение получилось не слишком удачным. Кормить с ложечки? Нейрам полагал, что до конца жизни будет втайне мечтать, чтобы его покормили с ложечки. Он смотрел на экраны и рабочие сферы рубки, маясь от нетерпения. Впору рвануть в открытый космос: подталкивать крейсер, чтобы поторопился…

— Вечный огонь!

— Что еще?

— К нам приближается… Святое пламя! Это антис!

— Антис? Он движется со стороны тюрьмы?

— Так точно, мой сатрап!

— Снимите энергетический отпечаток и сверьте с атласом.

Время превратилось в черепаху. Оно тащилось, изводя своей медлительностью, высовывало из панциря морщинистую головку, ковыляло на коротеньких ножках; оно издевалось, это скопище секунд и минут…

— В атласе данная волновая структура не зарегистрирована.

— Глупости! Проверьте еще раз.

— Повторяю: регистрация отсутствует. Спектр-фактура подобного рода считается невозможной.

— Доложить базовые характеристики!

— В спектре присутствуют антические структуры вудунов, вехденов и гематров в разных пропорциях. Объем от общего: примерно 62 %. Остаток не поддается описанию. Рисунок линий 2-го порядка — с искажениями. Полагаю, аналитический блок нашего сканера поврежден. Он выдал предположение, что часть остатка выглядит, как гипотетическая спектр-фактура антиса-помпилианца. Но у помпилианцев нет антисов, это всем известно! Что касается тонких связей…

— Хватит.

— Прикажете атаковать?

— Приказываю следовать прежним курсом, — Нейрам Саманган встал из кресла. — Я иду наружу.

— Вы не должны сражаться в одиночку, мой сатрап!

— Я и не собираюсь сражаться. Я иду знакомиться. Хотя, полагаю, мы уже знакомы.

Пилот-навигатор хотел возразить, но бросил взгляд на собеседника и прикусил язык. Позднее он расскажет жене, что впервые видел лицо человека, вдруг постаревшего лет на тридцать. И счастливого, как ребенок, от внезапного прилива времени. Впрочем, миг изменений длился недолго. Опять став молодым, Нейрам покинул рубку, а там — и крейсер.

На обзорниках шли на сближение двое антисов.

Эпилог