Ойкумена

Кай больше не сказал ей ни слова, лишь молча взглянул, когда Лена вслед за Шеной прыгнула в лодку. Взгляд был нехороший, одновременно и грустный, и отвращающий. Словно мечник вычеркнул девушку из своей жизни, закрыл блокнот с короткой историей их общения. Лена избегала встречаться глазами с рыцарем, чувствуя себя неловко, хотя причины для неловкости отсутствовали. Но все равно... получалось как-то неправильно. Елена стиснула зубы и запретила себе думать об этом. Пока, во всяком случае.

- Я не хочу возвращаться, - тихо произнесла она в шкуру, как будто подводя черту под тяжелыми раздумьями. - Я хочу жить в городе. В большом городе, где тепло и живет много людей.

- И правильно, - отозвалась Шена, плотнее прижимаясь к Лене, чтобы ни единая частица тепла не пропала напрасно. - Эта жизнь не твоя.

Странно и любопытно получалось. Кай говорил почти то же самое, предлагая остаться. Но что если...

- А может, не вернемся? - тихонько предложила Лена, пугаясь собственного радикализма. Даже не выговорила, а скорее шевельнула губами, как будто потом все можно было свалить все на ветер - это он сорвал с уст тихие, неуместные слова.

- Может быть, - ответила копейщица. - Только надо все хорошо-хорошо обдумать.

- Правда? - не поверила медичка.

- Правда, - сонно отозвалась Шена, похоже, усталость и сон все же взяли над ней верх. - Завтра поговорим.

Возбуждение нахлынули на Лену, как волна в шторм, однако столь же быстро ушло, забрав остатки сил. Лекарша закрыла глаза и погрузилась в дрему. Ей виделись горы, равнина, окаймленная невысокими холмами, что походили на могильные курганы. День светлый, без дождя, но пасмурный, в меру теплый, с легкой прохладцей. Отличное время для боя, жара и солнце не станут изводить латников, да и раненым будет немного легче.

Грядет битва.

* * *

Это видение тоже оказалось четким, ясным, без всяких эффектов помраченного сознания. Лена встрепенулась, было, испугавшись новой психоатаки, однако никто не ломился в ее разум, не топил в потоках чужой душевной боли. Просто видения, образ, который разворачивался сразу в нескольких направлениях. И Лена понимала происходящее, хотя никогда в жизни не видела настоящего сражения.

Грядет битва - и колонны выступали из лагерей поротно, змеясь, будто полчища муравьев на тропах. У противников было мало кавалерии, поэтому мериться силами предстояло главным образом пехоте. Не ополчениям, не дружинам и не «копьям», а настоящей пехоте, организованной, способной биться в строю, ротами, полками и баталиями.

Вот шагают копейщики, хотя правильнее назвать их пикинерами, они смешиваются с алебардистами. Алебардисты еще с кем-то ... Деление условно - длинные древки венчают самые разные навершия, но все одинаково ужасны в своем предназначении. Все они в очень скором будущем начнут убивать и калечить. Есть пики, которые до поры устремлены в небо, и все остальное.

А вот мечники и стрелки, точнее застрельщики, они пойдут впереди, завязывая бой, пытаясь разогнать таких же, как они, «коллег» с противоположной стороны, а затем расшатать вражеский строй, сковать маневры. Здесь тоже собрался самый разный люд. Есть голозадые нищеброды, у которых даже стеганки нет, лишь топор да щит на веревке. А есть и серьезные люди в трехчетвертных доспехах, вооруженные двуручными саблями или полэксами. Пращников мало, лучников тоже не изобильно, в основном арбалетчики, даже рыцари-стрелки с юга и последних необычно много.

Военный механизм крутит свои шестеренки, противостоящие армии хорошо организованы, каждый заранее знает, где определено его место. Колонны разворачиваются, одновременно уплотняясь. Лена знает, с одной стороны полки именуют «баталиями», а с другой «терциями», хотя организованы они примерно одинаково, по единому подобию - квадраты и прямоугольники, ощетинившиеся пиками.

Баталий пять, хотя обычно их бывает три. Но этот раз - особенный. Армии огромны, со времен Старой Империи на одном поле не собиралось столько воинов. Солдат много, их нельзя выстроить в три огромных полка без потери управляемости. Поэтому - пять. Баталии движутся традиционно, «косым» порядком, так, что крайняя правая выдвинута вперед и соответственно ударит первой, остальные идут справа налево углом, каждая следующая чуть дальше предыдущей, страхуя от флангового удара. Терции строятся прерывистой линией, их тоже пять, по одному на баталию. Один на один, солдат на солдата, полк на полк. Сегодня каждый увидит своего врага, взглянет ему прямо в лицо.

Зеленая трава, невысокая, только наливающаяся весенней свежестью, поникает, затаптывается тяжелыми сапогами. И вот развернуты знамена. Не отрядные знаки - те давно уж реют на слабом ветру - а штандарты сторон.