Ойла. Двенадцатая луна Земли

Через два часа усилий филиппинки, когда шхуна уже подходила к Маниле, «девочка» открыла глаза, огромные, косо посаженные, краями приподнятые к вискам.

— Кто ты? — спросила филиппинка.

И вдруг услышала ответ:

— Я — Ойла.

— Она говорит по-нашему! — закричала медсестра.

Об этом доложили шкиперу. Он немедленно спустился.

— Вы говорили с ней по-тагальски?

— Но она поняла мой вопрос.

Шкипер спросил девочку, сначала по-английски:

— Кто вы?

— Я — Ойла. Я оттуда, — и она показала глазами на небо.

— Ну, ясно! Ну, ясно! Она тайно была запущена в космос. Только вот кем? — сказал стоявший тут же помощник шкипера.

— Откуда вы? — продолжал спрашивать, невольно перейдя на японский язык, шкипер.

— Издалека, — ответила та по-японски.

— Она говорит по-японски, боже мой! Кто похитил японку для того, чтобы провести такие чудовищные, зверские испытания! — воскликнул шкипер.

А филиппинка, в свою очередь, спросила:

— Ну откуда, оттуда, издалека?

— С Зейлы, — ответил филиппинке на её родном языке найдёныш.

— Откуда она знает наши языки? — спросила медсестра. Но шкипер, покачав головой, медленно ответил:

— Она не говорит. Она — телепатка, передаёт мысли, а они «звучат» на родном каждому из нас языке.

— Как вы догадались? — спросил помощник. Он не знал, что разговаривает с полковником Генерального Штаба бывшей Императорской Армии, который делает своё дело под видом шкипера шхуны.

— Необходимо в Маниле передать её властям и учёным, которые распознают, кто и что она, предложил помощник.

— Нет, — сказал шкипер, — это не по-морскому. Мы не можем отдавать на экзекуцию и испытания, найденного в море человека. Позаботьтесь о возвращении на прежний курс, а на тихоокеанском островке мы передадим её местным аборигенам и поручим выходить «девочку». Я думаю, что ей проще всего общаться с дикарями, а не с нами.

— И то верно. Лишь бы не попала к русским. Она может слишком много знать…

Так найденная в герметичной капсуле «девочка» была доставлена на тихоокеанский островок, где располагалась астрономическая лаборатория Джеймса Уоллера. Местные жители приняли её, как дар небесный и поклялись шкиперу выходить и оберегать от всяких опасностей.

Глава третья. Клинописные свидетельства.

Сквозь тьму тысячелетий проступает

минувшего загадочная даль.

Шхуна под филиппинским флагом, с маленьким шкипером-японцем на мостике снова шла к рыболовецкому порту филиппинского островка, арендованного Великобританией для высокогорной обсерватории. Триста ясных дней и ночей в году — мечта всех астрономов.

От посёлка и порта в гору вела крутая дорога. За ней, на противоположной стороне горы проглядывали заросли девственного леса. Джунгли, где по ночам блуждали злые огоньки, раздавалось рычание, крик настигнутой жертвы и начинался другой, первобытный мир. А над ним, на вершине горы, стояла обсерватория, где отважные астрономы заглядывали в неизмеримые дали пространства.

По этой дороге, Гоббс отвёз двух лондонских врачей вниз в порт, спешно вызванных им, из-за недомогания профессора Уоллера. Но, обследовав пациента, они ничего не сказали, и теперь всю дорогу ехали с озабоченными лицами. Только в порту, старший из них, профессор Корк сказал:

— Мы не хотели мешать вам в пути — вы были за рулём. А в обсерватории мы не говорили из-за этой женщины-уборщицы, владеющей английским языком, постоянно бывшей рядом. Надеюсь, вы поняли бы нас, если бы мы сказали, что мистеру Уоллеру грозит звезда самого страшного созвездия (название в русской транскрипции), но только здесь решаемся это сделать.

— Значит, речь идёт о созвездии Рака? — догадался Гоббс.

— Да. У профессора Уоллера злокачественная опухоль желудка, которую вместе с его частью нужно немедленно удалить. Я хирург, но здесь нет ни анестезиолога, ни инструментария, ни помощников… Словом, нужна бригада врачей. Я мог бы остаться здесь, однако мой младший коллега не уверен, что его заключения будет достаточно для отправки такой дорогой медицинской экспедиции. Ведь надо оборудовать в обсерватории операционную.

Шхуна подошла к причалу. Гоббс заметил на шхуне школьного товарища профессора Уоллера. Он знал его по фотографиям — известного французского археолога Анри Лота. С присущим французам непринуждённым изяществом, тот легко сбежал по брошенному трапу на берег. Чарльз Гоббс представил учёных друг другу.

— Как здоровье профессора Уоллера, — прежде всего спросил Анри Лот.

— Плохо, очень плохо, — ответил профессор Корк, — нужна срочная операция.

— Я работал в Африке, в Сахаре, заинтересовался находками в Месопотамии, но, узнав, что происходит с Джеймсом, примчался сюда, чтобы поддержать его.

— Мы будем признательны за такую помощь. Но есть ли у вас такое средство?

— Думаю, что наши последние находки, приоткрывающие завесу прошлого, помогут мне.

— Дай-то бог, — пожал руку Лоту профессор Корк.