Оироэн (СИ)

Сама не знаю зачем, я вдруг прошептала:

– Там мы одной крови. Только я маленькая, а он большой... – и спросила, как в воду прыгнула: – Что это значит?

Кайза выпустил мои плечи, посмотрел устало на мальчишку, спящего под тонким одеялом.

– Иногда сходство – это просто сходство, – сказал он, но я не больно-то поверила его словам.

– Чего ж тогда ты сам не помог ему? Зачем меня позвал?

– Так надо было, – шаман вытащил из поясной сумы какую-то траву и бросил в огонь. – А теперь и правда иди. Иди и спи спокойно. Завтра будет лучше. Завтра мы с ним уедем к Земле Силы. Пора отыскать для этого человека новое имя.

13

Кайза выполнил свое обещание – наутро, когда я встала, их с Вереском уже не было в становище.

– С рассветом уехали, – сказала Вей за завтраком.

– А вернутся когда? – мне сразу стало неспокойно.

– Да кто же знает... – она посмотрела в степь сквозь открытый дверной проем тэна. – Всегда по-разному. Кайза нечасто там бывает. А с другими людьми и того реже. В последний раз он возил туда того парнишку, другого ученика Патрика, который ослеп.

Я поняла о ком шла речь. И сказала так спокойно, что аж сама удивилась:

– Это Рада папаша был. Мы с ним тут, в степи и познакомились. Вскоре после этого...

– Да что ты говоришь, детка?! – Вей изумленно прижала к губам костяшки пальцев. Браслеты ярко сверкнули в свете солнечного луча, падавшего сквозь дымовое отверстие, и Рад на моих коленях сразу заулыбался, потянулся к ней. В последние дни он наконец начал уверенно держать голову и чаще обычного требовал носить его на руках так, чтобы ему все было видно.

– Ага, – я отпила орсы и утерла губы. – Говнюк синеглазый.

О том, что на месте Лиана мог оказаться и Фарр, я упоминать не стала. Это была другая история, и она закончилась не начавшись. Я быстро поняла, что принц со степными глазами мне не по зубам.

– А мне он показался таким славным... – расстроенно сказала Вей. – Вот уж не думала, что Лиан может бросить своего ребенка.

– Это я его бросила.

Ну да, мне очень хотелось так думать.

– Как это, дочка?

– Да так... Узнала, что он с другой связался.

Произнесенный вслух этот довод вдруг показался мне каким-то глупым, несерьезным. Ну мало ли у кого мужья на сторону ходят? Но нет... Нет. Мысль о том, что я у него не одна, что я для него не единственная была невыносима. Я встретилась взглядом, ожидая увидеть в них осуждение и непонимание. Но жена шамана смотрела на меня с грустью и сочувствием.

– Ее, а не меня он звал, когда ему было плохо, – сказала я тише. Помолчала еще немного и добавила: – Зачем мне такой? Всю жизнь ждать, что сменяет на нее, на другую? Находить чужой запах на его шкуре? Понимать, что т а ему лучше?

Горечь вдруг затопила меня, хотя еще мгновение назад мне казалось, этот яд уже не травит меня так сильно, как прежде.

Вей осторожно коснулась моей ладони.

– Конечно она лучше... – пробормотала я. – Она ведь тоже колдунья, как и он сам. Гнусная маленькая ведьма! Как же мне хотелось ее убить!

Гнев переполнил меня, разрывая жаром изнутри. Я почувствовала, как он сочится сквозь поры моей кожи, этот проклятый яд, и быстро сунула Рада в руки Вей. Мне не хотелось, чтобы эта скверна касалась его.

– Вереск – ее брат. Они близнецы.

Зачем я сказала это? Разве их родство имело значение?

Большие глаза Вей стали еще шире. А меня уже понесло, как дикую лошадь по весне.

– Я хотела им отомстить. Думала, если он станет моим, эти двое хоть немного ощутят мою боль, – говорить вдруг стало трудно. – Но он... он слишком хороший. Слишком чистый, – я не смогла подобрать другого слова. – И он так любит меня!..

Я закрыла лицо руками и разрыдалась.

– Как... – пробормотала, размазывая слезы по лицу, – как я могу сделать ему больно? Разве он виноват, что его сестра такая дрянь? Что мой мужчина ушел за ней, бросив меня одну?

Боли внутри оказалось так много... Я-то думала, что почти одолела ее, но стоило заговорить о ней, и этот яд потек из всех щелей, ослепил и обездвижил.

– Я хочу уехать! Убежать от всех! Мне никто больше не нужен, кроме сына!

Сквозь стиснутые на лице пальцы я увидела, как Вей встала и осторожно опустила Рада на низкий топчан. Потом она вернулась ко мне, обняла за плечи, спрятала мою нечесаную голову у себя на груди.

– Ты моя птичка... моя хорошая девочка... Поплачь. Пусть слезы вымоют из тебя все плохое. Они вытекут, унесут горечь, и ты увидишь, что все наладится, милая. Зато вон какой у тебя сыночек славный да пригожий. Подрастет – будет тебе помощником, будет опорой, – ее мягкие теплые руки баюкали меня как маленькую, а слезы и правда лились без конца. Я даже не пыталась их остановить. – Не надо тебе никуда бежать. Оставайся с нами. В этом доме хватит места для вас обоих. Боги забрали мою дочку, зато послали тебя. Ты хорошая, Шиа тебя полюбила, и я не нарадуюсь. Оставайся, девочка... Не беги от нас.

Вей гладила меня по спине, по голове, обнимала так ласково... Я утерла слезы с соплями и закрыла глаза, позволяя этому теплу унести всю боль.

– Ладно... – прошептала тихо. – Может, и останусь.

14