Ок-но

– Что это за деревья? – спросил я просто так.

– Тисы, – ответил адвокат.

Впереди показался старый каменный дом с пологой черепичной крышей. Две потрескавшиеся трубы пробили тупой конек. В доме было два этажа, не считая мансарды и высокого цоколя. По углам дом подпирали контрфорсы, увитые побегами, недавно начавшими зеленеть. На первом этаже светились два окна с узкими стеклами, разделенными резными стойками и перемычками.

– Древний дом, – констатировал я.

– Не думаю, что он настолько стар, насколько выглядит, – сказал Алистер с осторожной уверенностью, поскольку, как любой адвокат, привык отвечать за свои слова. – Скорее всего, это поздняя стилизация.

– Будем считать, что оригинал, – предложил я. – Иначе все вокруг стилизация – и торфяники, и тисовая аллея, и старый, увитый… как это… плющом, дом… Еще скажи, что позади дома есть вересковая пустошь.

– Есть-есть, – уверил меня Алистер. – Но это не плющ, а дикий виноград. И не спрашивай про орхидеи – я не ботаник.

Мы подошли к дому. Алистер дернул за какую-то железяку рядом с массивной дубовой дверью, внутри дома раздался хрипловатый металлический звон.

Дверь открыл высокий сутулый старик. Алистер нас представил:

– Профессор, это мой друг, мистер Ильинский. Мистер Ильинский, перед вами профессор Рассвел, о котором я вам рассказывал.

Секунду мы друг друга рассматривали. У Рассвела было длинное худое лицо с крупным носом, напоминавшем клюв какой-то птицы. Густые и седые до белизны волосы лежали так, будто профессор мчался навстречу ветру. Серые глаза сверкнули, и я услышал:

– Prosze bardzo!

Наверное, Алистер заметил мгновенное замешательство на моем лице, поскольку тут же пояснил:

– Я не мог дозвониться до профессора и попросил мисс Липтон предупредить его, что приеду не один.

– Добрый вечер, – сказал я профессорской спине.

Алистер подтолкнул меня под локоть, и мы прошли в дом. По моей просьбе он представил меня как репортера научно-популярного журнала «Сектор Фаониссимо». Адвокат еще загодя предупредил, что профессор скорее предпочтет завести знакомство с частным детективом, нежели с репортером. Но к подобному положению вещей я давно уже привык, и потому отнесся к оказанному мне прохладному приему как к издержке профессии (профессии частного детектива, разумеется).

Я заметил Алистеру, что между ним и профессором есть некоторое сходство: оба были длинными, тощими и сутулыми.

– Наверное, это сходство нас и сблизило, – ответил адвокат не без иронии. – Мисс Липтон говорит, что профессор похож на меня в старости.

– А как насчет тебя и профессора в молодости?

Алистеру недавно исполнилось тридцать девять, и молодым его можно было назвать лишь сравнивая с семидесятилетним Рассвелом.

– Мисс Липтон сторонится банальной констатации фактов, – пояснил Алистер. – И надо учитывать, что она не в курсе, как выглядел профессор в мои годы.

Рассвел вскоре оттаял, а я, наоборот, дико замерз. Мы сидели в огромной темной гостиной перед камином, который едва тлел. Беседа началась, как всегда, с погоды, потом мы плавно перешли на обсуждение климатических преимуществ тех или иных планет, при этом корректно избегая Земли и Фаона.

Когда профессор отлучился на кухню за новыми порциями коктейля, ни в коем случае не заменявшего электропечь, я пожаловался Алистеру на то, что поступил, вероятно, точно так, как поступает всякий фаонец, оказавшийся на планете, где есть места с температурой выше двадцати градусов по Цельсию, то есть скинул теплую одежду и засунул ее в самый дальний чемодан.

Алистер понял мой намек и сказал:

– Прежний хозяин этого дома говорил, что дом был построен в те времена, когда сердца людей грела вера в лучшую жизнь, поэтому они мало уделяли внимания искусственному отоплению.

– Профессор давно здесь живет?

– Он купил этот дом четыре года назад, когда оставил большую науку.

– Разве здесь можно жить… – поежился я.

Алистер улыбнулся:

– Комнаты на втором этаже удовлетворят даже самого требовательного фаонца. Первый этаж предназначен для философских размышлений.

– Надо бы их простимулировать… – и я полез в камин шевелить дрова.

С камином я кое-как справился, огонь запрыгал желто-синими языками. На пузатых медных горшках, свисавших на цепях с почерневших потолочных балок, заиграли блики.

– Ну ты и вымазался, – оглядев меня, сказал Алистер.

Я направился искать ванную.

– Эй, не там, лучше наверху… – послышался совет адвоката, но я подумал, что ж я, ванной не найду что ли…

Для начала я двинулся на струившийся из кухни свет. В темном коридоре, справа, я увидел приоткрытую дверь, заглянул туда. Просматривались трубы и какие-то емкости. Нашел! – мелькнуло в голове. Выключателя нигде не было видно. Я сделал два шага вперед, нагнулся к тому, что принял за раковину и в тот же миг приложился лбом о железную емкость, которая располагалась точно над раковиной и сама походила на раковину. Потирая лоб, я отступил к выходу и кое-как нащупал выключатель возле косяка. Свет зажегся.