Окаянь 2 (СИ)

— Не суетись, Борисыч. Рано или поздно придётся озвучить, — вздохнул Сыч. — Все уже и так заметили неладное. Не слепые. Просто не догадывались, что на самом деле происходит. Спасибо сибиряку, просветил, — капитан буквально испепелил взглядом Жагрина, словно считал того главным виновником случившегося. — И ещё, полагаю, много чего интересного сегодня узнаем. Разговор предстоит долгий. А пока продолжим знакомство. Вдруг ещё какие сюрпризы всплывут, — он выжидательно посмотрел на Зотагина.

Тот назвался. За ним назвали себя Дзьонь и Жиртуев.

— Хорошо… — капитан выбил пальцами по столешнице короткую дробь. — Официальную часть на этом можно считать завершённой. Виталий Борисович, — повернулся он к связисту, — распорядитесь, пожалуйста, чтобы чаю сюда принесли, что ли. Стаканы тоже пусть не забудут. Шесть штук. Кстати, вас накормили?

— Не только. Даже переодели. За что отдельная благодарность. — ответил Жагрин.

Тут Зотагин с бригадиром был согласен. Целиком и полностью. На борт корабля они попали не только провонявшими дымом ночного костра, но и в грязи по самые уши. Извозились, пока спускались по косогору. Он хоть и казался сверху относительно пологим, но обрывы, пусть не высокие, им на пути всё же попались. Пришлось съезжать с них на пятой точке. В общем, когда подошли к уже опущенной на берег носовой аппарели корабля, видок у всех был не ахти какой.

Их ждали. Трое вооружённых матросов в форменках под началом лейтенанта, судя по светлой полоске и двум маленьким звёздочкам на его чёрных погонах. В званиях Зотагин разбирался, хоть никогда не служил. Полиция тоже ведь при погонах ходит. Зато спадавшие на спины матросов тёмно-синие квадратные воротники с полосками Зотагина озадачили. Ну прямо, как в японских мультиках. Только там такие воротники были у девчонок. Здесь же девчачью одежду носили здоровенные мужики. С другой стороны, ничего удивительного. Может, они в собственных ощущениях и есть те самые девчонки из аниме. Трансгендеры ведь всякие бывают. У них на парадах ещё и не такое увидишь. Но смотрится всё равно забавно.

Обязательная в подобных случаях процедура обыска не заняла много времени. Затем их завели в полутёмное, похожее на длинный пустой ангар, нутро корабля. Зотагин заметил, как лейтенант направил пульт в руке куда-то вверх, после чего аппарель за ними стала подниматься и, громыхнув напоследок металлом о металл, отрезала корабль от внешнего мира. Лейтенант по рации приказал какому-то старшине Орешкину быть на месте, чтобы принять задержанных.

Старшина Орешкин оказался долговязым и носатым. Глубоко посаженные глаза глядели на мир с хитроватым прищуром. Усы с чуть заметной рыжинкой, обтекая тонкогубый рот, спадали к подбородку узкого лица, казавшегося от того чересчур длинным. Короткий ёжик на голове прикрывала черная с белым кантом пилотка, лихо сдвинутая на лоб к правому глазу. Форменная куртка и брюки были тщательно отглажены, начищенные до блеска ботинки отражали свет единственного плафона в тесном помещении, куда их привели. На вид старшине было лет под сорок.

— И что мне с ними теперь делать прикажешь? — спросил он у лейтенанта, оглядев задержанных.

— Помыть, побрить, покормить и… привести в божеский вид, в общем. Занимайся. Как закончишь, сразу доложи.

— И по бабе им спроворить, — с наигранным усердием предложил Орешкин.

Матросы фыркнули.

— Ржать команды не было! — тут же отреагировал лейтенант.

Матросы с усилием подавили смешки.

— Без баб обойдёмся. А вот нас с тобой капраз очень сильно поимеет, если я их ему в таком виде предъявлю. Ты Сыча знаешь. Короче, на всё про всё даю тебе тридцать минут. Потом жду доклад, — приказал лейтенант Орешкину. — Вы, двое, здесь остаётесь, третий за мной, — обернулся он к матросам. — Держать всё на контроле. И чтобы без смех…ёчков ваших тут у меня!

Лейтенант с матросом ушли, оставив бригадира со спутниками на попечение старшины. Жагрин, наблюдая их перепалку, ухмылялся. Видно вспомнил своё армейское прошлое. Тихон, сунув руки в карманы расстёгнутого бушлата, отрешённо рассматривал берег в единственный иллюминатор, что был напротив внутренней переборки отсека, где они построились по приказу лейтенанта. Дзьонь дремал, прислонившись спиной к дверце металлического шкафа. Зотагин с усилием подавил зевок. Ему сейчас тоже хотелось спать.

— Видок у вас, конечно… — снова оглядев их, потянул носом Орешкин. — И где вас так прокоптиться-то угораздило! В лесу своём, небось, годами из костра не вылезали… Ладно. Помыть-побрить вас – это ещё куда ни шло, головной боли я тут не вижу. На камбузе тоже что-нибудь найдётся. С голодухи не помрёте, — вслух рассуждал он. — А вот что с одеждой вашей делать, просто ума не приложу. Мама не горюй, изгваздались. Ветошь у мотористов и то чище… — старшина в раздумье потёр подбородок.

— А если, товарищ главный корабельный старшина, их в подменку одеть? — предложил один из матросов.

— Ты у нас мыслитель, да? — вскинулся на него Орешкин. — Тоже мне, Дездемона выискался! Без умников всяких решу, во что их одеть! Понял?

— Так точно, понял! Я думал…