Окаянное золото (СИ)

И не закончив, зашагал по направлению к веранде приземистого, но довольно крепкого дома, сложенного из необхватных сосновых бревен.

“ Не ко времени я тут”. - Подумал Вовка, торопливо стягивая грязную одежду.

Он вовсе не собирался доставлять хозяину лишних хлопот, желая лишь одного: поскорее привести себя в порядок и двинуться дальше, пока еще не совсем стемнело.

Кое-как отстирав в теплой, слегка пахнущей тиной воде куртку, футболку, джинсы, и не забивая голову условностями, скинул остатки одежды и залез в бочку.

Отмыв грязь, выбрался на сухое место, озадаченно решая, что можно использовать в качестве полотенца.

- Держите. - Раздался из-за спины голос.

Священник уже успел сменить свою длиннополую рясу на простые, вытертые в коленях джинсы и джинсовую же куртку из-под которой виднелась клетчатая рубаха.

-Крепко вам попало. - Вдруг произнес он, глядя, на лиловые пятна кровоподтеков, обильно укрывшие спину и плечи Владимира.

- Все нормально. - Отозвался тот аккуратно, стараясь не ободрать схватившиеся коркой ссадины, вытирая тело. - Сейчас. Чуть обсохну, и уйду.

-Не спешите. Это я сгоряча. Ну, в общем, пока белье сохнет, можете на веранде подождать. Накормить и вправду нечем, а чаю налью. Сейчас закипит. Пирожки еще есть. Черствые, правда. Матушка пекла. - Отец Тихон оборвал себя, и вернулся в дом.

Заставлять себя уговаривать Вовка не стал. Есть хотелось невыносимо.

Теперь, когда боль от побоев отпустила, он с особой остротой почувствовал голод.

Натянул влажную футболку, помедлил и продел ноги в штанины джинсов. Сидеть за столом в чужом доме нагишом показалось неловким.

А уже через пару минут он прихлебывал чай из большой, с веселенькими яблоками на фарфоровых боках, кружки и хрустел сухими, но все равно вкусными пирожками с яйцом и луком.

Окончив есть, Владимир нерешительно потоптался на пороге и заглянул в дверь, завешенную от мух тюлевой занавеской.

- Спасибо. - Громко произнес он, - Ухожу.

Повернулся, намереваясь спуститься по крыльцу и замер.

На большом круглом столе он успел разглядеть блестящие латунными торцами охотничьи патроны, рассыпанные по белоснежной, укрытой прозрачной клеенкой скатерти.

“Странно как-то?... - Владимир решительно развернулся и вошел в дом.

В два шага пересек пустоватую кухню и рванул на себя дверь в соседнюю комнату. Сидящий спиной к входу Тихон неловко вытянув вперед руки, держал наведенную в голову бердану, стараясь достать пальцем курки.

- Сдурел? - выдохнул Вовка, и не раздумывая, с места, рыбкой, прыгнул вперед. Перекатился по сбитому половику, чувствуя, как обожгла боль спину, и выбросил вперед обутые в сапоги ноги. Удар снес сидящего в сторону, словно кеглю.

Грохнул выстрел, заволокло все тухлым пороховым дымом. Звон разбитого стекла слился со звуком падения тяжелого тела.

- Ты что-ж... - Проревел Владимир. Пнул в сторону ружье и с силой, вложив в удар вес тела, влепил кулак в заросший густым волосом подбородок самоубийцы.

Голова Тихона деревянно стукнула о половицу.

-Если это не нокаут, то я и не знаю. - Произнес Владимир, тряся гудящей от боли рукой. Опустился возле лежащего ничком хозяина. - Нормально. Сейчас оклемается.

Убедившись, что здоровью его подопечного ничего не угрожает, Терехов поднялся с колен, оглядел уютную комнатку. И тут его взгляд наткнулся на висящий в простенке портрет.

Большая, явно сделанная неплохим мастером фотография запечатлела стоящую в четверть оборота женщину. Владимир всмотрелся. Никакого сомнения.

Лицо женщины на фото, принадлежало его ночной красавице, назвавшейся Варварой.

- Не может быть. - Едва не перекрестился опешивший Вовка. - Она-же этот... дух. Как так?

Из ступора вывел слабый стон.

Тихон уже очнулся и сидел на полу, держась за челюсть рукой.

- Шем это ты мне привалил? - прошамкал он.

Выплюнул на ладонь выбитый зуб, внимательно, с интересом осмотрел его.

- Вставай, батюшка, простынешь. - Владимир протянул руку. - Извини конечно. Но ты сам виноват. Думать не только о себе нужно.

-Ты ствол в башку сунул, нажал, и все, привет. А мне потом с ментами объясняйся. Они ж мне весь ливер вопросами отобьют. Ежели тебе приспичило, дал бы уйти, и пожалуйста, стреляйся сколько душе угодно.

- Прости. - Выдохнул Тихон. - Затмение какое-то нашло. Представил, как без нее теперь, так больно стало. Не выдержал. Грех на мне теперь великий. Хоть и отвел твоей рукой Господь, да только все одно в помыслах моих грех.

- Слушай, давай на воздух выйдем. Поговорим. - Предложил Владимир. - Если всерьез решил, всегда успеешь.

Он кивнул на улетевшее в угол ружье: - Патронов у тебя, смотрю, достаточно.

Они присели на стоящую у крыльца скамью.

Отец Тихон опустил голову, уперся локтями в колени и произнес, глядя в землю.

- Варя одна в магазине была. А тут эти? на Жигулях. Наверное за водкой. А потом, когда ее… не стало. - Тихон сильно, до хруста сжал зубы, но сдержал готовый вырваться стон, - потом бензином и подожгли.

-Погоди, погоди... - Владимир потер лоб, пытаясь припомнить. - А откуда про жигули известно. И сколько их было?