Окаянное золото (СИ)

А главное в этакой скользкой ситуации не делать резких движений. - Решил Терехов и сделал пару шагов по сухой, хрустящей под ногами траве, заглянул внутрь кабины, отгороженной от водительского места фанерной перегородкой, и охнул. Сквозь мутное стекло видны были фигуры, сидящие на сидении. Одеты они были в сероватые шинели. Но главной неожиданностью стало то, что эта троица была совершенно, гарантировано, мертва.

Осторожно, словно опасаясь, что покойники вдруг поднимутся со своих мест, приоткрыл хлипкую дверку. Потянуло, не смотря на приличный ветерок, сладковато отвратным запашком.

"Никак офицеры? - всмотрелся Владимир в потертые погоны. - Ну, если и офицеры, то царские. Старого, так сказать режима". Он всмотрелся в орлы на шапках, неровный ряд медалек поперек груди сидящего с краю, рукоять сабли, неловко зажатой между ног одного из мертвых.

Владимир стер со лба капли пота и попытался выстроить логическую цепочку. - ЭСледов ранений нет. И сидят спокойно. Такое впечатление, что уснули. Однако, сомнений нет. Мертвые. Достаточно только взглянуть на цвет лиц и.

-Попал... - прошептал он. - Неизвестно где, непонятно почему, и главное с полной машиной неприятностей.

А то, что троица мертвых офицеров сулит приличные проблемы, это уж к гадалке не ходи. В любом времени, и при любой власти.

Терехов приложил ладонь к гудящей от обилия вопросов голове. - И что теперь делать?

Что, что, сухари сушить. По всему... занесло куда-то... Значит нужно возвращаться. И как можно скорее. Может это и сон, только больно уж реалистичный.

И тут, точь-в-точь, как во время его прошлого погружения, там, в арке двора, Терехов разобрал скользящие краем сознания мысли. -Ох, блин, неужели и тело тоже изменилось? - Вовка лихорадочно ощупал лицо. - Трудно сказать... однако бороды раньше у меня точно не было.

Поискал глазами зеркало, но поняв тщетность попыток, отказался от глупой идеи. – “Да чего уж там чужое лицо, и тело тоже. Вон грабли какие”.

Тем временем чужие мысли уже звучали совсем явственно.

- Готовы. - Прошептал голос вовсе без удивления. - Ясно дело, готовы, голубцы. Марьяна им в супец-то сколько всего намешала. Коня может с копыт свалить. А уж егерей и подавно... Нельзя оле тянуть. Дорогу вовсе развезло. Не проехать. Где только Игната нелегкая носит? Сговорились ведь, на тридцатой версте стренуться. Нельзя тут долго, а то... ну как обоз встречный...

Тело, совершенно независимо от воли Терехова, вдруг потянулось. -Заждался... уж... Игнат говорил... в коробе все. Так и чего ждать? Может, тогда и холера с ним, с Игнатом? - Голос еще не окончил внутреннего монолога, а нынешний хозяин его тела уже начал действовать.

Решительно распахнул дверь и выволок начавшее деревенеть тело фельдъегеря из машины. - Препроводительные, так... бумаги... - Корявые пальцы начали расстегивать тугие петли шинели. - Хорошее сукнецо-то... жаль... - Пробормотал голос, но осекся. - Ты чего, Фрол, сдурел? Здесь рыжья под два пуда, а ты тряпки пожалел...

Владелец баса вновь нырнул в салон, и выволок второго покойника. - Прошу извинить, господин штабс-капитан... без церемоний, Ваше, высокоблагородие... - Шутовски щелкнул бородач стертыми каблуками сапог. - Такова, видно...планида ваша...

Грабитель не закончил, и принялся доставать наружу третье тело. Сложив мертвых в ряд, кряхтя достал из нищи оклеенный доброй дюжиной печатей ящик.

Хрустнул сургуч, подалась вверх крышка, и тут Владимир, наконец понял, что стало причиной его странного перемещения. В аккуратных пазах, завернутые в плотный пергамент, лежали столбики новеньких золотых монет.

- Грустную историю вы нам поведали... - Всплыли в голове вычитанные где-то строки. - По всему выходит, что это и есть клад, найденный им в доме умершего колдуна. Что-ж, тогда вполне логично предположить, что имеется ответ и еще на один вопрос. Кто он, этот бородач, в тело которого занесло ставшего безмолвным наблюдателем, Владимира. Непонятно другое, для чего все эти экскурсии?- подумал Терехов, отстраненно наблюдая, за суетливыми действиями своего тела. Тем временем бородач сноровисто ссыпал монеты в мешок, уложил пустой короб назад в машину, и принялся за самую грязную часть своего дела. Он старательно обыскал тела убитых, уделив особое внимание лежащим в кобурах револьверам. Выдернул один, крутанул барабан, глядя на просвет, и довольно крякнул. От и ладно. - Пробурчал, соглашаясь с нехитрой мыслью, и продолжил свое дело.

Владимир мысленно крякнул. Для него мысль, посетившая голову бородатого душегуба стала неким откровением.

- Суров дядька. Совсем озверел, Черный Абдула. Ни своих, ни чужих не жалеет. - Пришел на память невидимому наблюдателю Суховский афоризм.

И тут до слуха донеслось заливистое ржание. Фрол вздрогнул, выпрямил натруженную спину, уставился вдаль.

- Вот и славно... - Произнес он в пол голоса. Сдернул с головы лохматый малахай, помахал им, подав знак скачущим через поле всадникам, и вернулся к начатому делу.