Окаянное золото (СИ)

-Брешешь! Кто на все готов, так себя не ведет. Кому свет не мил по лесам от бандюков не хоронится. Думаешь, что это просто? Шагнул, скажем, вниз и все? - дед вдруг криво усмехнулся. - Уж мне поверь, после только и начинается все. А уж тем, кто супоротив срока решился, завидовать даже я не стану. И тебе не посоветую.

-То, что ты за окошко глянув лишь краем почуял, там для них вечно длиться будет. Геенна огненная - это по-твоему что, сковородка горячая? Глупец. Что супротив того боль телесная, тебе душу огнем жечь будет. Без конца и края тоска смертная... Это куда больнее. А исхода не отыскать. Вечно. Готов к тому?

- Врешь ты все. - Уже не так уверенно, как прежде отозвался Владимир. - Да и не хочу я колдуном становиться, сатане поклоняться.

-Ой, дурак. - Выдохнул дед. - Кому приходится все отдавать. - Где ты его видел? - Наконец сумел взять себя в руки он. - Сказки то и брехня. Да, не скрою. Не архангелом тебе стать сулю..., но и не извергом. Душегуб - это тот, у кого вовсе никакой веры нет. Тот, кому душу деньги да страсти человеческие глаза застят. А в нашем деле все связано.

- Белое - черное. Кто разберет. Вот ты воевал? И верное дело считаешь, что за правое дело кровь свою и чужую там лил. А они? Те, которые супротивники твои. За что он воевали? Им что так и говорили. Идите мол, черное дело творите. Для сатаны? Так что выходит. Вы за свет, а они вроде как... с их вершка, за правое дело. И раздели, попробуй. Белое или черное? А среди ваших что таких не было? Тех, кто с душой порвал? Ладно, не хочу сейчас о том... Но всякие есть и среди тех и других.

-Не знаю я. - Попытался отбить выпад Владимир. - Слова они есть слова. Не зря говорят, что словами все оправдать можно. Только пойми, душой не могу я этого принять.

-Да чего, этого? Cкажи, наконец. - Уже всерьез рассердился старик. - Чего этого? Ты выслушай сперва, постигни. Потом решай.

-Сатанистом не хочу быть. Чернокнижником, как там еще. - Беспомощно выдохнул Владимир.

-Так перетак, да в кочерыжку, в оглоблю. В три узла, в два пояса. - Виртуозно матерная тирада, которой разразился старик, заставила Вовку невольно крякнуть.

- Ну и что ты опять заладил. Кто тебе сказал? -неожиданно мертвое тело затряслось в судорогах. Посыпались с обтянутой пергаментной кожей головы клочья пегих волос. - Мы, Берендеи свой род издревле ведем. От тех времен, когда Капища Перуновы по всей Руси стояли. А Волхвы, предки наши, Царю царей дары несли...

- Эх, не опоздать бы. - Встревожено просипел дед. - Чем хочешь тебе клянусь, не чернокнижник я. Вон на полке взвар стоит. Возьми его, да пей залпом. А я пока слова скажу.

Дед торопливо зашептал непонятные, чужие слова.

-Да как я возьму? - попытался встать с пола Владимир. - Ноги то не идут.

- Иди. - Скомандовал колдун. - Только не глупи, бежать не вздумай. Некуда бежать. И помни, что ежели мы с тобой опоздаем, и вовсе некуда станет.

Повинуясь непонятной силе, звучащей в голосе, бездумно пересек комнату, поднял кружку с густым, дегтярным настоем и выпил. В нос ударил густой хвойный запах. Свело челюсти чем-то непередаваемо кислым, и только. Никакого сияния, волны света, огня... или иного, чем должно было ознаменоваться это сумасшествие.

Владимир перевел дух, втянул носом застоявшийся воздух, и прислушался к звукам, доносящимся из спальни: - Эй, Хоттабыч, и что дальше?

Странно, единственный плюс, который принесло безоглядное употребление неизвестного зелья, стало полнейшее безразличие. Пропал страх, исчезло осознание невероятности всего происходящего. Бормотание усилилось, перешло в заунывное мычание. И вдруг все стихло.

Глава 3

Мелкая паутина трещин на потолке темном от времени и сажи, навеяла странное чувство возвращения в детство. Словно он вновь вернулся в то славное время, когда самым большим огорчением был сломанный рыжим соседским пацаном игрушечный грузовик с поднимающимся кузовом.

Владимир моргнул, возвращаясь в реальность, повернул голову, ощутив затылком жесткую древесину пола. Медленно, пытаясь определиться во времени и пространстве шевельнул шеей.

" Да, знатно я долбанулся. - Подумал он, разглядывая сбитый в гармошку половик. Дернулся, переместив взгляд на открытую дверь, облегченно перевел дух. - Никого. Ни воскресшего из мертвых хозяина, ни даже кровати с погребальными принадлежностями".

Комод, несколько фотографий на стене, чугунная станина старой Зингеровской машинки, с облезлым фанерным чехлом.

" Выходит, почудилось. - С искренним облегчением выдохнул Владимир. - Но ведь как живо все видел, будто и вправду".

Поднялся, замер на мгновение, проверяя на всякий случай свое состояние, и весело, в голос рассмеялся идиотскому наваждению. - Надо-же, колдун ...

Гася последние остатки сомнения, выглянул в окошко, всмотрелся в идиллическую картину сельского быта, и уже совсем спокойно двинулся обратно на улицу. Вернулся в горницу уже с рюкзаком.

- Поскользнулся, упал, потерял сознание. Остальное игры разума. Однако как бы то ни было, а нужно обживаться.