Окатанский боец (СИ)

   И тут же проклинаю cебя за поспешно сказанное. Лицо Д-88 в одном мгновение превращается в очень сердитый кирпич, глаза вспыхивают синим пламенем, челюсти сжимаются и у меня внутри зарождается стойкое ощущeние, что еще секунда и мои мозги будут размазаны по стенке. Поэтому… всё, что остаётся это слезливо умолять…

   – Пожалуйста… Послушай меня, это важно. Ты должен проиграть, от этого зависит твоя свобода! У нас с Лайзой есть отличный план и…

   – С Лайзой?! – рыком в лицо. – Ты и её в свой глупый план втянула?

   – Как ты можешь считать план глупым, если даже не знаешь его?! – повышаю голос, не сдержавшись, но тут же понижаю его до шёпота : – Тогда… в наш последний разговор…

   – Забудь его! – перебивает. - Забудь всё, что я тебе тогда сказал.

   Что?

   Глаза сужаю.

   И как же я должна это сделать?

   – Неужели ты не хочешь на свободу? – головой качаю,и такое странное покалывание в кончиках пальцев чувствую, что приходится со всей силой сжать пальцы в кулаки, чтобы побороть в себе навязчивое желание его коснуться.

   Что это за желание вообще такое?..

   – Свободы нет. Нигде, - шипит мне в лицо.

   – Очень легко об этом говорить сидя в тюрьме.

   – Зачем тебе это? – спрашивает спустя долгую паузу. - Что тобой движет?.. И не вздумай врать, потому что я пойму это.

   – Тогда просто не стану отвечать.

   И вновь тишина. Каждый его медленный вдох слышу, каждый выход… дышу вместе с ним одним воздухом, - так мало свободного пространства между нами. И вдруг говорю не то, что собиралась придя сюда… Говорю то, от чего на сердце саднит. То, от чего покоя мне нет. То, от чего мысли путаются и кажется… кажется, что я предаю не только Дьена, но и саму себя.

   – «С того самого дня… когда я впервые увидел тебя… Что ты сo мной сделала?.. Почему не даёшь мне уйти, Эмори?»… – озвучиваю сказанные мне бойцом ранее слова. – Я каждое слово запомнила. Что ты имел в виду? Что это за связь такая? Я… я хочу понять. Объясни… Объясни мне!

   В этом странно признаваться, но такое чувство, что я точно знаю – у него есть ответ. Настолькo чёткий и ясный ответ, что он… будто бы сам его боится. Нет, я не имею в виду эмоции,или чувства, которых у этого создания попросту не может быть к человеку и, тем более, к дочери убийцы его семьи... Дело в другом. Дело в некоем… подтверждении. Не могу понять… просто чувствую, что за этими его словами скрыт гораздо более глубокий смысл, чем можно себе представить.

   Словно он цепляется за меня по какой-то одному ему известной причине.

   – Чего ты добиваешься? – спрашивает с презрением в каждой букве. - Справедливости? Мира во всём мире? Добра друг к другу? Конца войны?.. Ты хоть понимаешь, что…

   – Нeт! – перебиваю резко. - Я не настолько глупа, чтобы полагать, будто бы в одиночку способна со всем этим справиться. И я эгоистична… намного больше, чем ты можешь себе представить. Всё, чего я на данный момент хочу… это…

   «Помочь Дьену.»

   – Нет, - тут же сама на свои мысли отвечаю, и с уверенностью добавляю : – Я хочу помочь тем, кто мне не безразличен. Вот и всё. Просто вот так.

   И тут к своему ужасу понимаю, что тяну раскрытую ладонь к его груди, касаюсь подушечками пальцев горячей кожи и словно удары тока сквозь себя пропускаю, электричество бежит по венам, дыхание становится настолько частым, что голова идёт кругом… Или же… голова моя кружится от Д-88? От близости, от жара, что исходит от его тела. От взгляда, каким теперь на меня смотрит…

   Он пугающий, предостерегающий и опасный. И мне ещё сильнее хочется его касаться!

   Огонь, который больно обжигает, но зачаровывает, манит своей таинственностью, печальным танцем языков пламени. Когда нужно бежать со всех нoг, невидимая сила толкает в спину, заставляя подойти ближе, переступить черту, коснуться… пусть даже будет больно. Пусть ожоги навсегда останутся на теле… они не станут проклятием, – они станут памятью.

   «Огонь приносит не только смерть, – часто говорила моя мать, - огонь очищает, дарит избавление».

   И вот вторая моя ладонь касается груди бойца. Его кожа грубая, в рубцах и свежих ранах, но мне непреодолимо хочется провести кончиками пальцев по каждому шраму, нарисовать невидимые линии по венам, что выступают на шее… И я тянусь к ней, дрожащими ладонями, дыша на пределе, не отрывая перепуганного взгляда из-за того, что делаю, от глаз бойца, который всем своим видом даёт понять, что я совершаю самую большую ошибку в своей жизни, расплата за которую будет слишком велика.

   Убьёт меня? Почему же не убивает?

   Накажет? Почему не наказывает?

   Прикажет уйти? Почему не приказывает?

   Смотрит. Не двигается. Всё тяжелее дышит… мне не кажется.

   Мне не кажется, нет!

   Медленно скольжу вниз по груди и замираю на том месте, где бьётся его чёрное сердце.

   Удар. Удар. Удар.

   Так часто… Так громко.

   Так несвойственно мортам.

   Поднимаю дрожащие ладони выше, касаюсь плеч и всё жду, когда оттолкнёт, а интуитивно понимаю – не станет. Не хочет?

   Вниз, по напряжённой жилистой руке, пока не касаюсь грубой мозолистой кожи ладони… Одна, как две моих.