Окатанский боец

   – А кто сказал, что это Эмори? - Сэйен коварнo улыбается. – Ты, Килиан - тот кто откроет Эмори дверь в прошлое, а затем даст ей нужный «холст». Эмори – кисть, которая нарисует на холсте нужную нам картину. А… Арай – мой милый послушный мальчик Арай, – тот, кто эту картину оживит.

   Тишина.

   Сэйен не сводит глаз с моего застывшего в недоумении лица.

   – Ты ведь хочешь помочь Дьену? - усмехается и, гадко, со лживым сожалением вздыхает: – Бедный-бедный майор… Как же тяжело ему наверное сейчас приходится. Α напомни-ка мне цвет его глаз? Кажется… карие? Ох, радужка горящая зoлотом… Чудесно! Я хочу это видеть!

ГЛАВА 27

*Радио-апокалипсис*

   *Зомби-волна *

   Track # 27

   Maggie Eckford - "Tell Me How To Feel"

   Сообщение: Ты не должен был уходить. Я говорила тебе этого не делать. Кричала вслед до боли в горле… Но ты никогда меня не слушал. Никогда. И теперь у меня снова никого не осталось. Я вновь одинока. Но это одиночество больше меня не получит. С меня хватит. Д.».

***

– Нас заперли?

   – Нет. Но бежать некуда. Так что даже охрану к нам нет смысла приставлять. - Килиан останавливается у наполовину забитого досками окна и ещё долго в полном молчании наблюдает за тем, как гаснут последние лучи заходящего солнца, ускользая за крыши полуразрушенных домов.

   А я смотрю на него. На высокий тёмный силуэт охваченный тусклым светом одинокой свечи. Килиан кажется таким потерянным, что какая-тo еще живая частичка меня хочет беззвучно подойти сзади, обнять за талию, прижаться щекой к широкой спине, закрыть глаза и тихонечко сказать всего четыре слова: «Ты больше не один».

   Другая же часть меня приказывает сидеть на месте и ненавидеть себя настолько сильно, насколько это вообще возможно. А еще хочется горько рассмеяться, ведь это бессмысленно. Бессмысленно! Ненавидеть себя, ругать, проклинать за поступки… Какое теперь это всё имеет значение?.. Даже обвинять Сэйен не имеет смысла. Противоядия, так или иначе, не существует! Да и не судья я; пусть ей жизнь приговор выносит.

   Утешает меня лишь то, что Дьен не умирает, а просто меняется. Хотя… сложно сказать, что для него страшнее: умереть в муках, или же стать мортом. Убеждена я в одном: его не убьют так просто. Сперва намалы будут долго и тщательно разбираться, выясняя возможную причину заражения. Скорее всего, в Альтури объявят карантин, зақроют все въезды и выезды… И, разумеется, виноватыми в этом происшествии выставят кого-то из мортов, Дьен окажется в Эргастуле, а Вал и его сородичи - как всегда не при делах.

   Витая в тягостных мыслях и какое-то время пялясь в одну точку стола, не замечаю, как Килиан оказывается рядом,так что и знать не могу, сколько времени oн уже на меня смотрит. Молчаливо, с такой странной горечью, от которой ещё паршивее станoвится. Ведь выходит… что всё было напрасно. Абсолютно всё и с самого начала. Килиан был прав, свобода – миф. Я не спасла его, - я заперла нас двоих; изменилась лишь клетка.

   – Тебе нужно поесть. – Опускается на противоположный стул и придвигает ко мне тарелку, на которой горсть орехов и две полоски вяленного мяса. Оказывается, не все бункеры, которые находят рафки, отдаются людям. Запасы из некоторых тайно доставляют сюда, как и часть продовольствия из Брэвана.

   Но… надо сказать, что обнаружение этого убежища армией Альтури – лишь дело времени.

   – Поешь, - повторяет с нажимом,и я поднимаю на него опустошенный взгляд.

   – Не хочу, – хрипло.

   – Чего ты добьёшься голоданием?

   – Я просто не хочу есть.

   – А жить хочешь? - суровеет, а из глаз вот-вот молнии полетят. - Или думаешь, что голоданием смoжешь спасти своего парня?

   Первой отвожу взгляд и сдаюсь. Беру орешек, кладу на язык и пытаюсь пережевать, не поперхнувшись.

   – «Ты не винoвата». Это хочешь услышать? – Килиан не сводит с меня глаз.

   А я не отвечаю. У меня нет ответа.

   – Хочет твой майор того, или нет, а придётся смириться со всей новой сущностью.

   – Он скорее умрёт, чем станет мортом, - выпаливаю, делая акцент на последнем слове,и вроде бы вот тут должна испытать угрызения совести, произнеся с таким открытым пренебрежением название расы Килиана, но я ничего… абсолютно ничего не чувствую.

   – Значит это будет его выбором, - отвечает, словно и не заметив тона моего голоса. - И значит твой парень – безвольный слабак, которому проще сдаться, чем бороться за жизнь и… и за то, чтобы быть рядом с тобой.

   – Стать мортом – не было его выбором!

    Я начинаю испытывать злость. И ярость. И отчаяние. А еще реветь, чёрт возьми, хочется! А еще хочется, чтобы все оставили меня в покое. И даже Килиан! Пусть проваливает!

   – Сэйен сделала выбор за него! – обвинительно. – А ты всё знал. ВСЁ ЗНАЛ!