Океан аргументов

Так что этот текст является дополнением к тексту «Муламадхьямакакарика». Некоторые оппоненты выдвигают возражение, что отрицание самосущей природы рождения, пребывания и уничтожения является некорректным, поскольку о них говорится в авторитетных текстах линии устной трансмиссии Слова. В «Шуньятасаптати» говорится:

Будда говорил о существовании или несуществовании пребывания,

рождения, уничтожения;

О [вещах] низких, равных, превосходных

В соответствии с мирскими условностями,

Но не с абсолютной реальностью[40] [1].

{7} Этим самым Нагарджуна отвечает оппонентам, что Будда говорил о рождении, уничтожении и всех прочих явлениях в соответствии с мирской практикой словоупотребления (tha-snyad-kyi dbang-gyis), но не в соответствии с действительным положением вещей (yang-dag-par grub-pa’i dbang-gyis). После подробного опровержения самосущей природы в рождении, уничтожении и прочих вещах данный текст утверждает:

Все вещи по природе пусты,

Поэтому несравненный Татхагата

Настойчиво учил о зависимом возникновении.

Окончательный смысл[41] — именно в этом.

Бхагаван Будда [учил, что] при опоре на мирские соглашения

Для всего разнообразия вещей имеет место корректное наименование [68–69].

Абсолютный смысл способа существования вещей[42] есть именно то, что [их] зависимо возникающая природа пуста[43]. Говорится, что рождение и все прочие явления установлены, будучи обозначенными благодаря условным соглашениям. В тексте «Муламадхьямакакарика» сказано:

Будды учили Дхарме,

Опираясь в совершенстве на две истины.

И хотя [некоторые] проповедуют пустоту самосущей природы, абсолютный смысл [Учения] и то, что рождение и все прочие [феномены] являются условными обозначениями, тем не менее, если [эти положения] не излагаются [ими] так, как было объяснено выше, то, следовательно, они не понимают, что объект условного существования устанавливается как существующий просто силою номинального соглашения. Текст «Шаптасаптати» был сочинен Нагарджуной, чтобы помочь в понимании тем, кто не постиг этих [смысловых тонкостей]. Приведя здесь множество аргументов, опровергающих позиции сторонников непустотности природы вещей, Нагарджуна доказывает пустоту их самосущего бытия. Он разъясняет смысл того, что все эти разнообразные вещи существуют лишь силою номинальных конвенций, и показывает, что в этой коннотации и в этой системе возможны все действия и практики.

Другие два текста посвящены разъяснению того, что для освобождения от сансары нужен путь, свободный от крайних воззрений существования и несуществования[44]. В «Юктишастике» говорится:

Существование[45] не освободит полностью,

Несуществование[46] не ведет за пределы круговерти бытия.

Нагарджуна, объяснив, что для тех, кто впадает в крайности существования и несуществования, нет освобождения, далее говорит:

{8} До конца постигнув субстанциальное[47] и несубстанциальное[48],

Великая личность достигает совершенного освобождения.

Он говорит, что арьи освобождаются от циклического бытия безупречным постижением таковости существования-несуществова-ния вещей[49]. А также, поскольку эти два [момента] не существуют без взаимной поддержки, то отсутствие природы, установленной в силу собственной сущности, это — их таковость. Касательно этого некоторые философы выдвигают возражение. Считая, что субстанциальное — сансара и несубстанциальное — нирвана существуют, они утверждают, что отрицать наличие у них собственной природы (rang-bzhin) — это абсурдно. На подобные возражения был дан ответ, что [Будда] говорил так о существовании в соответствии с паттернами восприятия незрелых существ, чье обыденное сознание цепляется за существование, но не в соответствии с природой видения арьев, созерцающих таковость. [Нагарджуна] установил, что пресечение, фактически осуществляемое на этапе Плода посредством мудрости, в полноте постигающей то, что циклическое бытие, сансара по природе не имеет возникновения, называется достижением нирваны, выходом за пределы печали (myang-’das-thob-pa).