Океан и Деградация (СИ)

— Я не только в постели хорош, — Дилан как-то устало улыбается, вовсе не искренне. — У меня много положительных качеств и талантов.

— Будь серьезнее, — Брук отходит к двери, чтобы повернуть замок, иначе к ним вломится какая-нибудь обезумевшая от чувств и алкоголя парочка.

— Он точно объявится и… — закрывает дверь, обернувшись, и Дилан перебивает:

— И тогда мы с ним переговорим, — сам подходит ближе к выходу, намекая тем самым, что ему хочется уже покончить с этим бессмысленным на его взгляд разговором. — Зачем раньше времени мутить воду?

— Чтобы быть готовыми, — Брук хочет начать волосы на голове рвать. Она с ненавистью относится к данной черте характера О’Брайена. Но уверена — он лишь старается казаться беспечным. На самом деле, проблема, связанная с Норамом, волнует его не меньше.

— Но с тобой ничего не произойдет, — его слова — и мысленный поток Брук замирает. Она поднимает глаза на Дилана, который с прежним давлением смотрит на неё, вызывая колкое напряжение в груди:

— Ты — просто жертва, — напоминает холодно. — Тебя это не касается.

— Но тебя касается, — девушка заикается и ненавидит себя за это.

— Слишком много думаешь обо мне, — О’Брайен пальцами сжимает ручку двери, с презрением оглядев тело девушки. — Лучше бы макияж изменила. Выглядишь, как мертвая шлюха.

Брук глотает комок обиды. Моргает, борясь с данным чувством, что начинает беспощадно жечь её глотку. Дилан никак не смягчается, но говорит то, что думает:

— Всё, что он может — позвонить тебе, чтобы узнать обо мне, — стучит пальцем по замку, который вот-вот повернет, чтобы освободиться от компании девушки. — Прекрати переживать, — вновь изучает Брук, морщась от негодования. — И надень юбку подлиннее, парни у лестницы головы сворачивают, заглядываясь на твое белье, — поворачивает замок, внутри себя решая, что вопрос закрыт, но дрожащий от злости голос девушки выбивает у него уверенность.

— Строишь из себя правильного? — Брук сглатывает, с тяжелым вздохом проронив. — Ты ведь тоже делал это, — пристально смотрит на О’Брайена, который прикрывает дверь обратно, искоса уставившись в ответ. — Вы с Норамом. Вместе, — напоминает, ожидая привычной реакции со стороны парня, но он не молчит. Он встает к ней лицом, смотрит прямо, не пытаясь отвести взгляд, и говорит с прежней грубостью:

— Думаешь, я буду обязан тебе из-за чувства вины? — да, именно эта мысль убеждает Брук в том, что она имеет особое влияние на Дилана, но это далеко не так. — Напомнить тебе, кто из нас раздвинул ноги во второй раз? — О’Брайен перегибает палку, без сомнений, но девушке пора понять — она не сможет манипулировать им, как раньше. Брук опускает взгляд, сверлит им пол под ногами, пока парень продолжает давить:

— Я не принуждал. Что с твоим синдромом жертвы? Перестань жалеть себя, прими это дерьмо и…

И Брук совершает ошибку, не сдержавшись:

— Терпеть, как твоя мать?

У неё нет даже секунды, чтобы осознать, насколько серьезно она оступается. Девушка лишь резко поднимает глаза, успев приоткрыть рот, дабы тут же исправиться, извиниться, но Дилан действует быстрее. Необдуманнее. Выражение его лица резко меняется, проявляя открытую агрессию. Один большой шаг — стискивает её шею ладонью, вжав затылком в стену, и Брук давится слюной, со страхом схватившись за его дрожащее от напряжения запястье. Нет. Это её ошибка. Она не могла позволить себе заикнуться о чем-то подобном.

О том, что он доверил ей. Только ей.

Прижимает её к стене, лишая возможности вздохнуть полной грудью. Девушка панически кашляет, активно моргая, но перебороть выделение слез не выходит. Смотрит на Дилана, который с тяжелым дыханием режет её лицо, вдруг переменившись во взгляде. Будто черная пелена тумана сходит с его глаз. Моргает. Отвечает на зрительный контакт Брук, а та покачивает головой, виновато шепча:

— Извини.

Парень опускает глаза, скованно сглотнув, и напряженной ладонью жестко поглаживает шею девушки, понимая, что на коже останутся следы от его пальцев. Поправляет лямку её топика, возвращая на плечо, и совершает тяжелый вдох, более не имея возможности смотреть в ответ. Брук продолжает покусывать губы, с чувством стыда пронзая лицо Дилана, который снимает с себя кофту, молчаливо принявшись завязывать её вокруг талии девушки, дабы скрыть её ноги. Та пальцами смахивает слезы, морщась:

— Извини.

Дилан хмурит брови, отходя от неё к двери, и набирает больше воздуха в легкие, больно безжизненно прохрипев:

— Отстой, а не вечеринка, — моргает, замок щелкает. — Я домой, — роняет шепотом, покидая комнату, и Брук сжимает губы, пальцами касаясь своего горячего лба. Остается одна.

Зачем она сказала это?